Сыщик ткнул пальцем, показал на глубокие свежие следы, которые вели к склепу:
— Говоришь, мерещится? А кто тут совсем недавно топал?
Смотритель оторопело покрутил головой:
— След и впрямь свежий. Сплошное удивление! Под вечер обход делал, тут выше колен лежало. Неужто я кого проглядел? Поди, какой бродяга шастал.
— Зажги свечу!
Смотритель согнулся, защищая огонь от ветра, воспламенил серник. И вот заколебался неверный свет.
Павловский усмехнулся:
— Похоже, нас кто-то опередил, навестил усопшего.
Смотритель деловито произнес:
— Видите, господа полицейские, перед дверцей двойная решетка, на ней замок большой висячий, а ключ, понятно, только у хозяев. Что прикажете, гха-гха, делать?
— Обойдемся без ключа, — невозмутимо отвечал Соколов.
Таинственные следы и мелькнувшая тень за мраморным ангелом его весьма озадачили.
— Это вы сами распорядитесь, только чтобы ко мне претензии от хозяев не было. В случае чего подтвердите, дескать, вскрывали по полицейской надобности, решетку портили. За ломом сбегать?
Соколову было скучно оставаться в царстве мертвых, дожидаясь возвращения смотрителя. Он сказал:
— Зачем, старик, ноги утруждать? Мы и так справимся, да заодно и разогреемся.
Сыщик подергал тяжеленный замок и так и этак. Тот был могучей винтовой конструкции, старинный. Соколов на мгновение задумался. Потом уцепился за двойную решетку и рванул на себя с такой силой, что она, издав высокий, почти человеческий звук, вылетела из петель.
Смотритель аж перепугался, часто закрестился:
— Господи, чур меня, чур меня! Силища неверуятная…
Сыщик открыл ржаво скрипнувшую узкую дверцу.
В лицо пахнуло тленом.