Сыщик склонился над девицей. Он коснулся тела ладонью и вздрогнул: под рукой он ощутил тепло. Тогда Соколов положил руку на сонную артерию.
— Жива! — улыбнулся сыщик. Он принял обычный невозмутимый вид и с потрясающим хладнокровием произнес: — Григорий Михайлович, эта юная красота еще будет дарить радость своим поклонникам.
Павловский с мистическим ужасом глядел на девицу. Он опустился на колени, коснулся ее руки, сдавленным голосом проговорил:
— Я потрясен!
— Лай ей понюхать нашатырного спирта, виски протри.
…Надлежащие меры были приняты. Павловский достал шприц, сделал укол:
— Четыре кубика камфорного спирта в плечо — милое дело!
Соколов улыбнулся:
— Зашевелилась, родимая! А то совсем помирать собралась.
Через несколько минут девица сидела на мраморной гробовой плите и дико таращила глаза на сыщиков:
— Где я? Какой ужас — гробы! Кто вы?
— Мы — ангелы-хранители, — сказал Соколов, искренне радуясь невероятно счастливому стечению обстоятельств, позволившему вытащить девицу с того света. — Теперь, красавица, не сочтешься с нами до конца своих дней. Григорий Михайлович, разотри тело очаровательной пациентки спиртом, чтобы не простудилась.
Доктор заботливо плеснул несколько граммов спирта в мензурку, поднес ко рту девушки:
— Для начала выпейте, быстрей согреетесь!
Девица махом проглотила спирт. Отчаянно закашлялась, замахала руками. Заплетающимся языком произнесла:
— Мне холодно!
Павловский стал усердно растирать девицу — спину, грудь, ноги. Она не противилась, была словно в прострации. Наконец едва слышным голосом молвила:
— Где моя одежда?
— Вот, под вами, одевайтесь…
Павловский помог девице. Она села на край гробницы, отыскала на полу кружевные батистовые панталоны и не очень ловко, словно делала это впервые, натянула их на себя, затем стала надевать на свои стройные ноги шелковые, модного фисташкового цвета чулки. Павловский пытался и тут помочь, но девица теперь застенчиво отстранила его руку:
— Отвернитесь, пожалуйста!
Наконец она была одета и даже набросила на плечи шубу.
Соколов хранил молчание.
Девушка вопросительно посмотрела на него:
— Где мы? Что случилось?
Соколов добродушно улыбнулся:
— Это только вы знаете, что случилось.
Девушка пожаловалась:
— У меня все болит, голову повернуть не могу, словно тут, — она ткнула пальчиком на гортань, — что-то сломано.
Соколов сказал:
— Поднимите голову, так, сюда… Ясно, ваш дружок Калугин душил вас, сударыня! Вон с боков характерные полулунные ссадины и царапины. Кто вас сюда привел?
Девица замерла и вдруг огласила склеп леденящим душу криком: