Вахтенный офицер лейтенант Хей покинет мостик последним. Он должен будет проследить, чтобы водонепроницаемый люк, ведущий на мостик, был надлежащим образом задраен. Сейчас он там наверху проверяет люк.
Как только прозвучал второй сигнал ревуна, Уолш щелкнул переключателем, закрывая впускной клапан вентиляционной шахты. Затем его действия на посту управления приемом и продуванием балласта стали похожи на игру на органе, — напряженно следя за доской световых указателей, он быстро и точно перебирал рукой по выключателям, как по клавишам, открывая двадцать два клапана вентиляции цистерн главного балласта. Проделав это, он замер в ожидании, положив одну руку на большой переключатель, который мог закрыть половину клапанов вентиляции цистерн главного балласта, а другую — на рукоятку управления главным клапаном продувания балласта. Судя по доске указателей, рубочный люк все еще не был полностью задраен. При погружении это один из критических моментов, и ни один командир лодки не может избавиться от желания как можно скорее удостовериться в том, что рубочный люк надежно задраен. Как только Маккеми прошел мимо меня, я снова подошел к трапу и стал смотреть вверх. Наконец Бичэм доложил Хею:
— Люк задраен, сэр!
Я быстро бросил взгляд на Уолша. Напряженность, с которой он сидел перед приборами, немного ослабла. Светящийся красный круг, означавший, что рубочный люк открыт, сменился узким прямоугольником. Маккеми и Шварц, вытащив стальные стопорные шпильки, закреплявшие колонки управления рулями в нейтральном положении, стали перекладывать носовые и кормовые горизонтальные рули на погружение. Прошло около пятнадцати секунд после второго сигнала ревуна, и характер движения «Тритона» по поверхности уже изменился. Открытые цистерны главного балласта приняли почти все те две тысячи тонн воды, на которые они рассчитаны, и шеститысячетонный «Тритон», шедший по поверхности океана, превратился в восьмитысячетонный подводный корабль. Спустившись с трапа, Хей прошел мимо меня и занял место позади вахтенных рулевых-горизонтальщиков. Глубиномеры показывали, что киль «Тритона» находится на глубине двенадцать метров от поверхности и продолжает опускаться вниз.
— На какую глубину погружаться, сэр? — спросил Хей, не отрывая глаз от глубиномеров.
— Сорок пять метров, Хей, — ответил я. — Пусть эхолот все время работает, и не приближайтесь ко дну ближе чем на двадцать три метра.
— Есть, сэр! — сказал Хей и выжидающе взглянул на меня.
Я знал, о чем он думал: намерен ли я теперь, когда мы погрузились, объявить, куда мы идем?