Крах, как и для многих других сел и деревень, наступил с проведением железной дороги. Ветка ее прошла в стороне от Пеструхина. И теперь жизнь шумная и богатая сама собой исчезла, как исчезают капли дождя после жарких летних дней. Теперь мимо Пеструхина не тряслись пассажиры в колясках, бричках, ландо, фаэтонах, каретах, кабриолетах, дрогах, телегах в Смоленск, Царство Польское и другие западные земли, не оставляли дорожные люди пеструхинцам рубли и червонцы из своих кошельков.
Волостное правление было построено в годы пестру-хинского расцвета: кирпичное здание об одном этаже с полуподвалом. Но то ли строители чего плохо посчитали, то ли за семь десятков лет здание в землю просело, но только полуподвал превратился в подвал. Чтобы из бывшего окошка, полностью оказавшегося в земле, в помещение не струились водяные потоки, его замуровали камнями и замазали портланд-цементом. И теперь уже в подвале получилась прекрасная тюрьма: без окон, зато с единственной дверью, в которой понизу были проделаны круглые отверстия размером в два пальца — для тока воздуха.
Летом здесь даже в самые жаркие дни было так прохладно, что не портилось молоко, а зимой и вовсе царил лютый холод.
Вот в этот тюремный подвал, имевший единственные нары, роль которых исполняла старинная дубовая кровать с резными спинками и не покрытая даже одеялом, спустили наших героев.
Урядник Свистунов хотел своевременно распорядиться о питании для несчастных, но в суматохе собственного застолья забыл об этом пустяке. И вот теперь узники сидели в лютом холоде и неприятном голоде.
Впрочем, времени узники попусту не тратили.
Семен Бочкарев, убедившись, что за ними стражники в дверной глазок не наблюдают, снял шинель, отслоил подкладку и вытащил крошечного размера вечное перо и бланк начальника Московского военного округа с круглой печатью и затейливой подписью генерала Николая Яковлевича Гарденина. В бланке на «ремингтоне» было напечатано, что такой-то (пропуск) выполняет важное секретное задание охранки и начальники всех рангов обязаны оказывать всяческое содействие. Тут же стояла круглая печать с орлом.
Расправив бланки, довольно красивым, каллиграфическим почерком Бочкарев вписал фамилии Бабушкина и Сидорука. Протянул документы новым владельцам.
— Теперь на законном основании вы можете гоняться за дезертирами и шпионами, а также иметь при себе оружие. Поздравляю вас!
Факторович расцвел от счастья:
— Моя Рива всегда мне говорила: Лейба, тебе обязательно повезет. И вот такое счастье, я больше не дезертир, а как бы даже немного начальник. Пусть временно меня зовут Сидорук, это даже приятно.