— Тебе, Вязалкин, знать этого не положено, потому как государственная тайна. Действуй, пристав! Привет Ефросинье. — И дал отбой. Уперся взглядом в лицо телеграфиста, поднес палец ко рту: — Тсс!.. Напиши расписку: я, такой-то, клятвенно обещаю хранить в глубокой тайне государственный секрет — телефонный разговор на доверительные темы… Проболтаешься — расстрел на месте. Понял?
Телеграфист, человек и без того робкий, до потери сознания боявшийся всякого начальства, услыхав, что перед ним секретный агент, от почтительного ужаса весь обмер. Хотел ответить по-военному, но вышло подобострастное бормотание:
— Так точно… ни-ни… ваше благородие!
В это время застрекотал телеграфный аппарат и медленно поползла лента. Соколов строго свел брови:
— Извещение о беглых солдатах поступало?
Телеграфист схватил ленту, близоруко прищурился, радостно сообщил:
— Как раз сейчас печатается… для жандармерии Починка… Вот-вот! «Строго секретно. Принять меры к задержанию дезертиров. Подозреваются в убийстве обходчика Рытова. Приметы и фамилии сообщим дополнительно. Начальник охранного отделения Смоленской губернии Дубинин».
Соколов оторвал ленту, засунул себе в карман, заверил:
— Я сам передам жандармам. Честь имею! — и отправился на противоположную сторону улицы, в трактир.
Погулять, однако, не довелось. В отсутствие Соколова его герои явно оплошали.
Вернемся, однако, в покинутое Соколовым сельцо Пеструхино.
Получив известие об опасном преступнике, пристав Вязалкин вооружился револьвером и позвал на подмогу урядника Свистунова. Они открыли дверь бани, и взорам их предстало замечательное зрелище: на широкой скамейке лежал связанный «салазками» человек в штатском пальто. Лицо его налилось кровью, он остервенело вращал крупными выразительными глазами.
Пристав вытащил из глотки несчастного кляп. Тот, малость отдышавшись, отчаянно заорал:
— Я журналист! Освободите меня!
Пристав наклонился к лицу:
— Ты шпион? Твоя фамилия Соколов?
— Не-ет!..
— Понятно, ты сейчас начнешь прикидываться газетным писакой Шатуновским?
— То есть? Да я на самом деле… я Шатуновский! Знаменитый Шатуновский из «Русской мысли»!
— Ох-хо-хо! Видал наглецов, сам наглец, но такого впервые вижу!
— Требую — немедленно развяжите!
— Оружие есть?
— Откуда? Я и стрелять не умею. Развяжите, или я напишу в газете о ваших бесчинствах!
Пристав кивнул уряднику Свистунову:
— Обыщи.
Шатуновский решительно потребовал:
— Требую немедленно развязать!
— Р-развязать? — рявкнул Свистунов. — А хочешь в р-рыло! — И ткнул кулаком в зубы журналиста. Вдруг он заметил, что из кармана Шатуновского торчит рукоять револьвера. Выдернул, это оказался мощный полицейский «дрейзе». — Ух, р-рожа, р-рас-терзаю! — И потряс в воздухе оружием. — А вр-рал — «нету»!