Замечу, что настроение солдатушек бравое. Они с улыбкой переносят тяготы положения, поют народные и военные песни, любят государя-батюшку, ненавидят тевтонов и всей душой рвутся в бой.
Признаюсь, еще на вокзале мое внимание обратил человек в солдатской шинели, но офицерской выправки, с речью интеллигента. Более того, голос его мне показался знакомым. Заинтересовавшись, я заглянул в его лицо и остолбенел. Передо мной стоял… граф Соколов. Удивление мое было велико. Да, я встретил в звании рядового известного сыщика». Барышня, вы успеваете? Пишите скорей, а то тут аппарат нужен. Диктую дальше…
Дальше Шатуновский довольно правдиво описал сцену вылета в окно унтера Фрязева и побег Соколова и еще двоих солдат… Кончался фельетон призывом: «Во что бы то ни стало задержать дезертиров и шпионов, во главе с их предводителем графом Соколовым».
На другой день фельетон появился на первой полосе под жирной шапкой «Похождения бравого шпиона Аполлинария Соколова» и вызвал сенсацию. Враги торжествовали, друзья были смущены, старый граф Соколов слег в постель и никого не принимал. В Москве горькие слезы лила графиня Мари, которая твердила: «Нет, мой муж не может быть предателем!»
Железнодорожная жандармерия получила приказ: «Изловить двух (?!) опасных дезертиров-убийц, предать военно-полевому суду, при сопротивлении уничтожить».
Началась охота на Аполлинария Соколова.
На сей раз интуиция Соколову изменила. Он никак не мог предположить, что этот невзрачный человечишка Евсей Рытов, несмотря на каторжное прошлое, осмелится покуситься на его, русского графа, жизнь.
И все же в силу многолетней привычки Соколов засунул под подушку свой американский «дрейзе». И сделал правильно.
Изрядно утомившегося от переживаний Соколова разморило в теплом лесном доме, и он забылся беспробудным сном.
Прошло минут пятнадцать. Евсею Рытову не терпелось. Он решил действовать. Прикрутив фитиль, убийца засветил лампу-линейку. Она скудным светом озарила его лачугу. Осторожно ступая по половицам, Евсей обошел дом. Как он и рассчитывал, все нетрезвые гости, утомленные к тому же ночным переходом, беспробудно дрыхли.
Евсей, как ему казалось, со всех сторон тщательно обдумал дельце. Убивать он решил обушком большого топора — дело могло обойтись даже без следов крови. И он знал закон убийц: если жертв несколько, всегда надо начинать с самого сильного. Так что первым к смерти был приговорен Соколов.
* * *
И вот пришел страшный миг. Вокруг царила ночь. Глубокую тишину нарушал лишь жуткий волчий вой, проникавший сквозь двойные рамы.