Это были не дома, а нечто похожее на индейские вигвамы.
Когда мы приблизились, стало понятно, что жителей в поселении немало. Домиков было чуть меньше двух сотен, при этом по само́й деревне бегали детишки, а между вигвамами перемещалось множество людей, занимаясь своими делами.
После того как до деревни оставалось около двухсот метров, местные нас заметили и засуетились. Приблизившись на расстояние ста метров, я скомандовал банде остановиться.
В сторону деревни на переговоры отправились я, Хлоя, Аббас и Алейна, которая стала уже постоянной любовницей Хлои в этом походе. Хотел, чтобы с нами пошёл ещё и Крис, но оборотни опять упёрлись, заявив, что они только наши сопровождающие, и остались с бойцами.
Подходя к деревне, я внимательно рассматривал обелиск.
Он был огромным и представлял собой прямоугольный гранитный брусок со стороной пять метров и высотой двадцать метров. На всех гранях обелиска были высечены изображения разных лягушек или жаб. То лягушка на кувшинке, то в траве, то на человеческой руке. И таких изображений было много сотен, полностью покрывающих все грани обелиска до самого верха.
Из деревни нам навстречу вышли пятеро мужчин.
Первым шёл старик лет семидесяти, остальные четверо двигались на шаг позади него.
«Может, это показывает, кто главный парламентёр?»
Тихо сказал своим сопровождающим, чтобы шли так же на шаг позади меня.
Когда между нами осталось около десяти метров, местные остановились. Мы поступили аналогично.
Все присутствующие были людьми. Чёрные волосы, смуглая кожа, карие глаза. Одевались деревенские, как в фильмах про индейцев: сапоги из мягкой кожи, похоже, тех самых антилоп, на которых мы вчера охотились, широкие коричневые штаны, коричневые рубашки. На всём этом цветными нитками были вышиты разнообразные узоры, а швы декорированы множеством висящих верёвочек. По виду селяне очень напоминали индейцев, только перьев не носили. На груди и спине каждого мужчины зелёными нитками были вышиты изображения лягушек.
«Блин, что это у них за лягушачий культ такой?»
Старик молча достал из-за пазухи курительную трубку, мундштук которой был целых сорок сантиметров, и начал медленно набивать её табаком.
У меня от этого зрелища появилось ощущение, что лёгкие заполнились ватой, а желание курить вспыхнуло с новой силой.
«Ёлки моталки, у меня сейчас уши в трубочку свернутся, как курить хочется… Бросать, что ли? Не, на фиг, уже несколько раз пробовал, не получилось. Да и, если уж быть честным с собой, нравится мне это…»
Все молчали.
Я тоже не стал ничего говорить. Решил, что индейцы сами начнут беседу, когда сочтут нужным, а нарушать их традиции или какие-то другие правила не хотелось. Только боги знают, как они на это отреагируют, а мне новых проблем не нужно.