Дневник «Эпик Фейл»: допущены ошибки (Пастис) - страница 26
Акт вандализма совершила Молли Москинс.]
Среда, 25 октября
Короткий рабочий день. Вечером идём с папой в кино.
[Явное нарушение трудовой дисциплины.]
Четверг, 26 октября
Поход в кино отменяется. Папа уехал в командировку.
Джимми Уэбер заплатил мне за расследование дела с ТБ. Я сказала, что ничего особенного не сделала, и вернула ему деньги.
[Верни деньги всем клиентам. А потом надень на голову бумажный пакет, чтобы скрыть красную от стыда физиономию.]
Я перерыл весь журнал в поисках моего имени.
Не нашёл. Единственное, что мне встретилось – упоминание Ролло.
Понедельник, 30 октября
Этот чудак из нашей группы запорол нам всем контрольную.
[Ну ничего себе! Она даже не помнит, как зовут Ролло. Вот что значит быть пустым местом.
Судя по всему, она винит Ролло за то, что в день контрольной его не было в школе.]
И тогда меня осенило! На самом деле этот журнальчик – липа.
Нет, «липа» – не в смысле «дерево». Другая липа, понимаете? Фальшивый документ. Обманка. То есть: любой детектив знает, что если фирма хочет скрыть свои грязные делишки, то заводит двойную бухгалтерию. Подчищенные бумаги – для налогового инспектора и полиции, а вот настоящие…
Зная, что я часто хожу к Ролло в гости, Бензопила нарочно подложила фальшивый журнал в рюкзак. Расчёт её был таков: я прочту его, не найду упоминаний о себе и сделаю вывод, что она никак не связана с пропажей Фейломобиля!
Стало быть, мне нужно лишь найти настоящий журнал. Тот, который выглядит так:
Глава 38
Темнота на краю раскладушки[5]
Я просыпаюсь от звуков снайперского огня. Бросаюсь к окну и вижу Молли Москинс, которая обстреливает подоконник мелкими камушками.
– Чего тебе? – спрашиваю я.
– Я подумала, нам надо порепетировать пьесу, – говорит Молли.
Незадолго до этого я пригласил Молли Москинс в офис агентства, чтобы поговорить о пьесе, которую она якобы сочинила. Теперь Молли знает, где я живу.
– Уходи прочь, Молли Москинс. Никакой пьесы на самом деле нет. Мы это уже обсудили.
– Может, всё-таки порепетируем? – спрашивает она.
– Молли Москинс, ты выбрала неудачное время. Я располагаю секретными данными. Мне нельзя стоять на виду, у открытого окна.
Я захлопываю окно и ложусь обратно на раскладушку.
В подоконник глухо ударяет комок грязи.
– Ну чего ещё? – недовольно кричу я, снова распахнув окошко. – Ты наносишь вред имуществу третьих лиц!
– У меня украли туфли! – громко сообщает Молли. – Это проделки международного вора!
И я ей верю. Она стоит в одних носках.
Я хватаю свой рабочий блокнот и делаю пометку: утром завести новое дело.
Тут я замечаю, что Молли что-то прячет за спиной.