Оглушённый, но в полном сознании, я стойко удерживаюсь на ногах, а потом бегу за боковую.
Открываю красный холодильник, хватаю «продукт», мчусь в зоопарк.
Денег на входной билет у меня нет. Пригнувшись, я прошмыгиваю мимо кассира в окошке. Лечу к вольеру белых медведей. Там, в уголке, спит Эпик.
Я срываю обёртку с двух батончиков из воздушного риса и вскидываю вверх руку с угощением.
Даже через широкий ров мне видно, как подрагивает нос Эпика. Медведь открывает правый глаз. Потом левый.
А потом он поднимается на задние лапы и издаёт устрашающий рык.
Но Стейси отвешивает ему оплеуху, и он снова оказывается на земле.
При этом другой лапой медведица крепко держит надувной мячик.
Стейси глухо рычит, явно нацелившись на батончики. Эпик трусливо отступает в дальний угол вольера.
Мне не остаётся ничего иного, как поднять над головой всю коробку.
От такого количества батончиков Эпик ошалевает.
И вот из медведя он превращается в торпеду. Шкрябая когтями по бетонному полу вольера, мой бизнес-партнёр несётся мимо бассейна. Мимо Стейси, которая от изумления роняет надувной мяч, потому что:
Эпик гигантским прыжком преодолевает шестиметровый ров с водой.
Прежде чем я успеваю опомниться, медведь начинает обеими лапами запихивать батончики в пасть, прямо с обёртками.
– На ходу доешь! – кричу я. – Дело не ждёт!
Я запрыгиваю ему на спину, и мы галопом мчим в парк. По дороге я закидываю в рот медведя вкусняшки. Так быстро Эпик ещё никогда не бегал.
Мы пролетаем мимо дома Бензопилы. Вверх по склону холма. Прямиком к сияющему автомобилю.
Эпик плюхается на заднее сиденье. Я поворачиваю ключ в замке зажигания и завожу мотор. Включаю передачу.
Машина с рёвом устремляется вниз.
Это тебе за СРКК!
Мимо припаркованных автомобилей.
Это тебе за отобранные дела!
Мимо аккуратно подстриженных газонов.
Это за Фейломобиль!
По дороге и через бордюр.
А это за Эпика!
В окошко гостиной.
Раздаётся жуткий грохот. Кирпичи, дерево, металл и стекло разлетаются в разные стороны.
«Кадиллак» тормозит в гостиной, в нескольких сантиметров от журнального столика. Разбитый радиатор дымится.
Когда клубы пыли оседают, я вглядываюсь в треснувшее лобовое стекло, но Исчадия Зла не вижу.
– Мы же не перепутали дом? – оборачиваюсь я к Эпику.
Медведь молчит.
Я гляжу назад, на огромную дыру в стене, за которой виднеется лужайка и на ней – сбитая садовая скульптура.
– Скульптура – та самая, значит, и дом верный, – шепчу я.
Однако Исчадия Зла по-прежнему нигде нет. А затем с заднего сиденья слышится голос:
– Ты зачем это делаешь? – спрашивает медведь.
– Что?