— Эй, Матросов, — услышал он спокойный голос Басырова. — Ты хочешь сойти, прогуляться? Так жди другой остановки, вместе пройдемся.
Ничего не оставалось делать, как вернуться. О, как бы избавиться от преследования этих маленьких черных всевидящих глаз!
Басыров проследил за его возвращением, потом занял прежнее положение и, полузакрыв глаза, о чем-то задумался.
Пятнадцатилетний подросток не знал, куда везет его молчаливый милиционер. Он пытался расспросить Басырова о конечной цели путешествия, но тот отвечал коротко:
— В хороший дом везу, человеком выйдешь...
А где этот «хороший дом», Матросов не знал.
В соседних купе кто-то смеялся, звонко пели девушки, мужчины громко разговаривали о какой-то новой сенокосилке. Басыров склонился над книгой с множеством интересных иллюстраций. Матросову надоело стоять у окна; расстелив шинель, он растянулся на полке.
Покачивания вагона, равномерное постукивание колес утомляли: полный покой располагал к размышлениям. Подросток закрыл глаза. В памяти его одна за другой побежали картины недавнего прошлого. Вот он на берегу моря, рядом с ним стоит отец, покуривая трубку с душистым южным табаком. Мальчик не может оторвать влюбленных глаз от морской шири: белые стружки волн догоняют друг друга, море точно качается от счастья, суда, бороздя воду, величаво исчезают за горизонтом. Шепчутся высокие каштаны на берегу под морским ветерком, кругом ласковые люди и простор. Ой, как вольно над великим водным простором...
Отец обнимает мальчика и, прижимая его к своей груди, задумчиво говорит: «Дед твой всю жизнь отдал морю. Любовь его передалась тебе, Саша, минуя меня. Моей душой завладел завод, и никакая сила не оторвет меня от станка. Пусть, мой мальчик, море волнуется и живет без нас».
Матросов застонал и проснулся, но не шелохнулся. В купе кто-то монотонно говорил. Ах, это Басыров читает книгу. Саша прислушался.
— «В горах Ала-тау, в долине Демы, вокруг Баймака, у костров в степи, многократ я слышал легенду об Уфе, — растягивая слова, нараспев читал Басыров. — Далеко в горах, в сердце Урал-тау, лежит маленькое озеро. В те далекие времена оно славилось чародейской силой...»
Саша, незаметно открыв один глаз, с любопытством взглянул на милиционера: «Вот какой он, какую интересную историю знает». Саша повернул голову — с верхней полки наклонилась женщина, на ее лице застыла улыбка.
— «...С тех пор народ начал называть озеро Уфимским. Этим именем затем назвали реку, берущую начало в озере, а в дальнейшем и город, основанный у ее устья. Уфимку башкиры называют еще Кара-Иделью, за черный цвет воды, а Белую — Ак-Иделью. Кара значит — черный, ак — белый».