— Я думаю, — проговорил Катеринчук, — надо приглядеться более внимательно к ребятам. Например, я хотел бы выдвинуть одного колониста своим помощником по первому корпусу.
— Кого именно?
— Матросова.
— Я против, — вмешался неожиданно Дмитриев. — Я подозреваю, что он тоже замешан в этом деле.
— Это ровным счетом ничего не меняет, — улыбнулся Михаил Трофимович. — И даже лучше. Он будет под рукой, а потом доверие к колонисту имеет громадное значение в его воспитании...
— Не возражаю, — согласился Стасюк.
Вызвали Матросова. Через десять минут он тихо вошел в кабинет. Взрослые заметили, что он взволнован.
— Матросов, — обратился начальник. — Ты уже больше года живешь у нас. Должен сказать откровенно, учебой твоей я остался доволен, ты себя показал активистом в спортивных кружках. Теперь я хочу поручить тебе ответственное дело. По ходатайству товарища Катеринчука, я назначаю тебя помощником воспитателя первого корпуса.
— Есть быть помощником воспитателя корпуса! — живо ответил Матросов. — Разрешите итти? — заторопился он.
— Подождите меня в коридоре, я сейчас выйду, — сказал Катеринчук.
Как только Рашит передал Матросову, что его срочно вызывают к начальнику, подросток всполошился. У него были веские причины, чтобы смутиться. Он подумал, что вызывают его для того, чтобы отругать за работу, которую они сегодня выполняли без большой охоты. О другой причине лучше было до поры и времени помолчать...
Но все обошлось благополучно. Саша, смекнув, что ошибся, с охотой выслушал приказание начальника.
Однако, чем больше задумывался подросток над своим назначением, тем яснее понимал, что это принесет для него много неудобств. Но приходилось подчиняться: ведь это не зависело от него...
Катеринчук не заставил себя долго ждать. Выйдя из кабинета, он предложил:
— Я сейчас провожу партийное бюро, на два часа можешь быть свободным. Ровно в три часа найдешь меня.
— Есть в три часа найти вас.
Если бы в течение этих двух часов Катеринчук мог незаметно наблюдать за действиями своего нового помощника, то, несомненно, был бы необычайно удивлен. Почему это Саша побежал на фабрику? Почему он, зорко оглядываясь по сторонам, юркнул в помещение малярного цеха, где сейчас шел ремонт? Почему он, остановившись, приподнял широкую плиту пола и спрыгнул в образовавшуюся яму? Так можно было поставить бесконечное число «почему».
А происходило следующее.
Юноша начал тосковать. Снова дорога пела ему песню. Снова, как и в первую весну, Саша грезил о соленых волнах, незнакомых сказочных городах, морских судах, волнующем пути... Учеба, работа — все для него стало посторонним, ненужным, неинтересным.