Она недовольно прервала его:
— Не хочу, не хочу. Надоело слушать о болезнях.
Он спрятал книгу в карман.
— Иру тоже увезли на кладбище?
Он кивнул головой. Она заплакала. Но сразу же, вытерев слезы, заговорила:
— Хочу жить! Не хочу умирать! — И, помолчав минуту, добавила: — Возьми у меня под подушкой книгу. Ты знаешь ее?
Саша прочел на обложке:
— Николай Островский. «Как закалялась сталь».
Об этой книге он много слышал и с трепетом раскрыл первую страницу. Так началось знакомство с Павлом Корчагиным.
Читал Саша с увлечением. Лида давно уснула. Страницы мелькали одна за другой. Саша нашел своего героя.
А зимний ветер рыдал и стонал за стеной...
По дороге к кабинету Стасюка Рашит думал: «Что случилось? По какому делу вызывает Стасюк? С учебой отряд справляется. По работе на фабрике и в мастерских никаких замечаний не имеем. А может, опять письмо от тетки?»
Наконец он остановился у знакомой двери, обитой клеенкой. Секретаря не было. Рашит хотел было уже войти в комнату, но, услышав разговор, доносящийся через дверь, остановился. Он узнал голоса Петра Филипповича и Ольги Васильевны. Она горячо говорила:
— Почему вы возражаете против того, чтобы торжественно отметить ваш отъезд? Ведь вы на фронт, на поле боя, на почетное место уезжаете. Разве это не явится примером для колонистов? А потом...
Петр Филиппович спокойно отвечал:
— Все это правильно, попасть на фронт сейчас — мечта каждого советского гражданина, но можно уйти на фронт, не создавая шума вокруг этого события. Пока нет и основания для этого. Вот когда вернемся с победой, тогда я не буду возражать против торжественной встречи.
— Петр Филиппович...
— Ольга Васильевна, все-таки будет так, как я сказал. Все узнают вечером, когда я отдам приказ о сдаче дел, а пока… — И, как бы предлагая перейти на другую тему, он продолжал: — Для приобретения учебников я перевел восемь тысяч рублей. Учтите, что по этой графе можно будет получить еще кое-что после первого января.
— Спасибо.
— Ко мне никаких претензий нет? — весело спросил Стасюк.
Ольга Васильевна в свою очередь, но, как показалось Рашиту, печально спросила:
— Хоть с нами и ребятами попрощаетесь?
— Обязательно, но договоримся, что о моем уходе ни слова. Пусть поймут, как обычный обход... И для ребят это будет лучше и сам буду спокойнее. Значит, до вечера...
Рашит глубоко взволновался, услышав об отъезде Петра Филипповича на фронт. Для него Стасюк был любимым воспитателем, и Рашиту казалось, что никто не сможет заменить его. Что станет теперь с колонией?
Он решил было сейчас же войти в кабинет, чтобы сказать начальнику, пусть он или остается или заберет с собой на фронт всех старших ребят. Итти, так итти всем... Однако Рашит быстро одумался. Разве он сам не готов сегодня же уйти на фронт? Разве после отбоя, когда в корпусах потухает свет, среди ребят не начинается заманчивая долгая беседа о фронте?