Лукреция, дочь (и любовница) Римского Папы Александра Борджиа, развлекалась на свой манер. Надоевшему любовнику она давала ключ и посылала по какой-нибудь надобности в подвал. Замок был тугой, приходилось сжимать кольцо ключа изо всех сил – а оно было украшено совсем крошечным шипом, смазанным надежным ядом. Легкая царапина – и кончено…
В ходу были отравленные перчатки, отравленные свечи – тот, кто их зажигал в своей спальне вечером, утром уже не просыпался. Изощренных способов, изобретенных итальянцами, было столько, что о них, пожалуй, можно написать целую книгу. Одним словом, я больше не верю в естественную смерть Марии – слишком уж чувствительный удар она нанесла банкирам, слишком уж большой ущерб им грозил. Как бы ни насмехались над «теорией заговора», заговоры существуют с давних пор, и это, как сказал бы Остап Бендер, медицинский факт.
На погребении Марии епископ Винчестерский, прекрасно понимая, что непременно навлечет на себя неудовольствие новой королевы, надгробную речь произнес в самых сердечных словах.
«Если бы ангелы были смертны, я бы скорее сравнил ее уход со смертью ангела, чем земного существа. Она никогда не забывала о своих обещаниях и была исключительно милосердна к обидчикам. Она сочувствовала бедным и угнетенным и была снисходительна к своим пэрам. Она восстановила больше разрушенных зданий, чем какой-либо другой правитель в этом Государстве, и я молю Господа, чтобы ее добрые деяния были продолжены в будущем. Я истинно верю, что она была единственным по-настоящему богобоязненным существом в этом городе».
На следующий день епископу сообщили: «за недостойное поведение, какое он позволил себе во время заупокойной службы по королеве Марии» ему предписывается сидеть под домашним арестом во все время празднеств по случаю восшествия на престол королевы Елизаветы…
Интересная иллюстрация английских нравов того времени: как только гроб опустили в могилу и часовню покинули вельможи, вообще все люди благородного звания, оставшиеся там слуги, наемные плакальщики и вездесущие лондонские зеваки за несколько минут разодрали в клочья портрет королевы, все стоявшие вокруг алтаря знамена и штандарты и даже драпировки со стен. Не по злобе, не подумайте – все та же страсть к сувенирам…
Позже, когда уже не будет никакой нужды или выгоды льстить, несколько бывших приближенных Марии напишут о ней практически одинаковыми словами. «Ее можно сравнить со свечой, которая продолжает гореть даже при порывистом ветре. И что самое главное – чем сильнее буря, тем ярче разгорается пламя».