– Хочу. – Таким я его любил.
– Я буду первым. – Он взял меня за руку, приложил свою ладонь к моей. – Обещаешь?
– А почему я?
– Потому что это все – из-за тебя. Обещай мне.
– Обещаю, – сказал я, растворившись в его румянце, в пламени его глаз.
– Обещаю, – эхом откликнулся он.
Какое-то время мы так и сидели, держась за руки. Он засмеялся:
– Мне кажется, я сейчас весь мир могу сожрать заживо.
Где-то под нами, на склонах, протрубил рог. Звук был резким, обрывистым, словно трубили тревогу. Не успел я пошевелиться или раскрыть рот, как он уже вскочил и выхватил кинжал, хлопнув висевшими у бедра ножнами. Нож был охотничьим, но в его руках хватит и этого. Он стоял, насторожившись, не двигаясь, вслушиваясь всеми чувствами, дарованными ему как полубогу.
У меня тоже был нож. Я тихонько вытащил его, поднялся на ноги. Он встал так, чтобы заслонить меня от звука. Я не знал, нужно ли мне подойти к нему, встать рядом, выставить нож. В конце концов я решил остаться на месте. Трубил военный рог, а битва, как без обиняков сказал Хирон, была его призванием, а не моим.
И снова протрубил рог. Под чьими-то ногами затрещал кустарник. Всего один человек. Может быть, он заблудился, а может, ему грозит опасность. Ахилл шагнул в сторону звука. И словно бы в ответ рог затрубил опять. По всей горе разнесся клич:
– Царевич Ахилл!
Мы застыли на месте.
– Ахилл! Я пришел к царевичу Ахиллу!
Напуганные шумом птицы все как одна вспорхнули с деревьев.
– От твоего отца, – прошептал я.
Только царский гонец мог знать, где мы.
Ахилл кивнул, странно – казалось, он совсем не хочет отзываться. Как, наверное, колотится у него сердце, ведь еще миг назад он был готов убивать.
– Мы здесь! – прокричал я, приставив ладони ко рту.
Шум прекратился.
– Где?
– Иди на голос! Сумеешь?
Он кое-как, но сумел. Прошло порядком времени, прежде чем гонец вышел на лужайку. Лицо у него было исцарапано, дворцовый хитон потемнел от пота. Он неуклюже, с досадой преклонил колени. Ахилл опустил нож, но я заметил, как крепко он его сжимает.
– Ну что? – холодно спросил он.
– Отец призывает тебя. По неотложному делу.
Я застыл – так же, как за минуту до этого застыл Ахилл. Может, если не шевелиться, нам и не придется уезжать.
– Что за дело? – спросил Ахилл.
Гонец хоть немного, но опомнился. Вспомнил, что говорит с царским сыном.
– Прошу прощения, господин. Я толком ничего не знаю. К Пелею прибыли вестники из Микен. Твой отец сегодня вечером собирается обратиться к народу и желает, чтобы ты приехал. Внизу нас ждут лошади.
Наступило молчание. Я уже почти было уверился, что Ахилл ему откажет. Но наконец он сказал: