. В ответ послышались глумливые крики, передразнивавшие его: «Выбор за вами», — и тогда он разжал кулак и произнес: «Выпала война». Сенат отреагировал одобрительными возгласами, и в этой легкомысленной праздничной атмосфере началась величайшая и самая разрушительная из всех войн, известных античному миру.
Узнав о том, что Рим и Карфаген находятся в состоянии войны, Ганнибал незамедлительно занялся укреплением безопасности морских путей между Испанией и Северной Африкой. Он отправил второй флот патрулировать воды между Сицилией и Ливией. Старшее поколение карфагенян, которое помнило Первую Пуническую войну, особенно пугала возможность вторжения римских легионов на побережье и нападения на город. Ганнибал успокоил их тем, что послал в гарнизон Карфагена внушительную армию испанцев, а своих африканских солдат переправил в Испанию, чтобы усилить местную армию. Отправка воинов в гарнизоны, находящиеся вдалеке от дома, сильно снижала риск мятежа и дезертирства среди них. Позднее эту тактику воспримут римляне и будут с успехом применять ее по всей империи — от Британии до Палестины. Командовать африканскими войсками в Испании Ганнибал оставил своего младшего брата Гасдрубала, который будет управлять этими землями в его отсутствие и защищать их от любых попыток римского вторжения[23]. Обеспечив тылы и приняв меры на случай непредвиденных обстоятельств, Ганнибал подготовился к вторжению в Италию. Теперь перед ним лежал путь на север длиной около 1600 км, вдоль испанского побережья Средиземного моря, через Пиренеи и Южную Францию, а затем через Альпы в Италию.
План перенести войну на территорию Италии был радикальным. В Риме и Карфагене традиционно считали, что ареной войны между двумя городами-государствами станет главным образом Испания, тогда как решающее сражение произойдет в Северной Африке. Ганнибал рассуждал, что нападать на Италию с моря слишком рискованно. При таком расстоянии до конечной цели море не пощадит корабли, управляемые лишь усилиями гребцов. Римляне же после победы в Первой Пунической войне построили великолепный флот и активно патрулировали воды, окружавшие Италию и Сицилию. Карфаген уже не был морской державой, как когда-то, и, стоило римлянам устроить засаду медленным, доверху перегруженным транспортным кораблям карфагенян или шторму застать их врасплох, весь флот Карфагена был бы уничтожен, а война проиграна без единого сухопутного сражения.
Кому именно пришла в голову идея вторгнуться в Италию через Альпы — Гамилькару, Гасдрубалу или Ганнибалу, — остается неясным. И хотя источники нигде прямо не сообщают об этом, план вполне мог быть придуман Гамилькаром, а Ганнибал осуществлял его, как столетие назад Александр осуществил план своего отца Филиппа объединить греков и вторгнуться в Персию. Кому бы из семейства Баркидов ни пришла эта идея в голову, в основе ее была убежденность в том, что следующая война с Римом не может вестись тем же образом, что предыдущая на Сицилии. В этой войне нужно было сделать оригинальный, неожиданный ход и перехватить у Рима инициативу.