11 мая 2000 г члены семей Салливан и ДеСальво в присутствии адвоката Элейн Шарп провели пресс-конференцию, во время которой заявили о намерении инициировать возобновление расследования убийства Мэри Салливан Генеральной прокуратурой штата21. На пресс-конференции было предложено провести это расследование вне всякой связи с расследованиями прочих убийств, приписанных «Бостонскому Душителю». Илэйн Шарп заявила, что считает необходимым поставить перед следствием вопрос предельно конкретно — убивал ли Мэри именно ДеСальво? — при этом не должны приниматься во внимание никакие голословные утверждения или косвенные доводы. Ответ должна дать наука, если точнее, молекулярно-генетическая экспертиза.
Во время пресс-конференции Илейн Шарп распространила среди журналистов копии заявлений, направленных ранее в различные правоохранительные органы — полицию, ФБР, окружную прокуратуру округа Саффолк и Генеральную прокуратуру Массачусеста. Содержание всех этих заявлений было примерно одинаковым, в них содержалась просьба предоставить материалы, полученные в ходе расследования убийства Мэри Салливан в 1960-х гг. Речь шла как о следственных материалах, т.е. протоколах допросов и пр. документации, так и вещественных уликах.
Пиар-акция получилась эффектной и громогласной. Практически все средства массовой информации, в т.ч. и федеральные, отреагировали на произошедшее и разместили информацию о пресс-конференции. Согласованность действий родственников убийцы и жертвы сбивала с толку большинство обывателей, незнакомых с деталями истории расследования Боттомли, и вызывала вполне понятный интерес. Люди думали «в этом что-то есть!» и о том же самом подумали те, кому были адресованы заявления Элейн Шарп.
Уже на следующий день — 12 мая 2000 г — пресс-служба Департамента полиции Бостона распространило заявление, явно призванное нейтрализовать тот эффект, что возымел имевший место накануне демарш родственников ДеСальво и Салливан. Из документа следовало, что за давностью лет биологический материал на уликах, имевшихся в распоряжении BPD, деградировал. Представитель полиции заверил общественность, что состояние биоматериала таково, что на успех молекулярно-генетической экспертизы рассчитывать не приходится.
Заявление выглядело странным. Во-первых, из него можно было заключить, что некие анализы проводились и они показали неудовлетворительное состояние имеющихся биологических следов. Но о проведении подобных анализов никогда ранее не сообщалось. Почему? Во-вторых, удивляла быстрота реакции руководства Департамента. Ещё в июле предыдущего года появилась информация об обнаруженных в 14 коробках вещественных доказательствах и 10 месяцев никто никак не реагировал на вопросы, с ними связанные. А тут стоило родственникам ДеСальво и Салливан объединиться и пригласить журналистов, как должностные лица засуетились и моментально нашли долгожданные ответы. Или отговорки, не суть важно. Откуда такая быстрая реакция, неужели полицейское руководство чего-то испугалось?