«Я сделаю все ради нее. Что угодно».
— Скай, я… я…
Она прижала палец к моим губам и улыбнулась.
— Знаю. Я тоже это чувствую. Ты сделаешь мне одолжение?
Я быстро закивал и ответил:
— Да! Конечно. Что угодно.
— Отвезешь меня домой, чтобы я все рассказала родителям? Будешь со мной, когда я буду рассказывать? Я не справлюсь одна.
Мои ладони потели, ноги едва держали меня. Это происходило со мной?
— Я пойду за тобой куда угодно, ангел.
Скайлар взяла меня за руки. Зазвонили наши телефоны.
Она вытащила свой телефон и нахмурилась.
— Мам? Уже еду домой с Вьяттом и Митчем. Я могу там с тобой поговорить? Да, я в порядке. Обещаю, мам. Я все расскажу дома. Я тоже тебя люблю.
Она убрала телефон в задний карман, привстала на носочки и нежно поцеловала меня в губы. Чуть отодвинувшись, она сказала:
— Мне всегда было интересно, как это ощущается.
Я спросил, хмурясь:
— Что ощущается?
— Поцелуи и такая… любовь. Ощущать, как тебя любят, через поцелуй.
Мое сердце забилось быстрее, желудок трепетал. Я хотел быть со Скайлар, и не только физически. Я хотел показывать ей каждый день, как любил ее, восхищался ею. Я хотел притянуть ее к себе и показать, как хотел ее. Я знал, что сейчас не время. Мне нужно было терпеть.
Я прижал ладонь к ее шее сзади и притянул ее для еще одного поцелуя.
— Хорошо, что ты с тем, кто по уши влюблен в тебя.
Она прислонилась лбом к моему лбу.
— Я тоже тебя люблю, Вьятт.
Я взял ее за руку, притянул к себе, и мы пошли к ее машине.
Митч прислонялся к своей машине с глупой улыбкой.
— Обидишь ее… и я тебя побью, — сказал он мне.
Я открыл дверцу, чтобы Скайлар забралась в машину. Она рассмеялась, а я посмотрел на Митча.
— Хорошо, чувак, я запомню.
Мои родители сидели с потрясенными лицами.
— Скайлар, почему ты не рассказывала о записках и унижении? — спросил папа.
Я взглянула на Митча. Мишель сидела с ним, держала его за руку.
Я посмотрела на отца и пожала плечами.
— Я не хотела вас беспокоить. После твоего сердечного приступа я не хотела добавлять стресс.
Папа опустил плечи и сказал:
— О, Скайлар. Если бы я знал, что за груз ты несешь на своих плечах… Я даже не знаю, что думать, — он посмотрел на Митча. — Как ты мог не рассказать нам, Митч?
Митч хотел заговорить, но я перебила его.
— Пап, не сердись на него. Он умолял меня, а я не давала. И я заставила его пообещать, что он не расскажет тебе, а он не хотел подрывать мое доверие. Прошу, не сердись на него. Если и сердиться, то на меня.
Мама встала и подошла ко мне.
— Скайлар, никто не сердится, и мы не виним тебя.
— Я злюсь! Я в ярости, и я оторву голову и Чарли, и его проклятому отцу, — закричал мой отец.