Я повернулась к маме, рассмеялась и сказала:
— Сделаем это.
Они с Митчем быстро вышли из моей комнаты и спустились по лестнице.
Я глубоко вдохнула и выдохнула. Я слышала, как мама восхищается Мишель, и улыбнулась.
— Вперед, — шепнула я и медленно спустилась в гостиную.
Я перестала дышать при виде Вьятта в смокинге.
«О, боже».
Он выглядел очень красиво. Я тут же стала быстро дышать, не видела больше никого в комнате. Его темные волосы и всегда загорелая кожа выглядели прекрасно с черным смокингом. Красная бабочка отлично смотрелась с костюмом.
Он повернулся ко мне, и его улыбка пропала, а глаза расширились, пока разглядывали меня. Он сглотнул и посмотрел мне в глаза.
— О, нет, — сказал мой отец.
Все рассмеялись. Видимо, отец Мишель сказал то же самое, когда она вышла из своей комнаты.
Мой отец повернулся и сказал что-то Вьятту, и он сразу же побелел.
«Если папа запугает его, чтобы он меня не трогал, я точно… спрячу его удочки на все лето».
Вьятт быстро оправился и подошел ко мне. Он склонился и нежно поцеловал меня в щеку.
— Ты выглядишь потрясающе.
— Это точно, — сказала мама Вьятта, Элис. — Милая, ты прекрасна.
Отец Вьятта повернулся к моему отцу.
— Я так рад, что у меня не девочка.
Закатив глаза, мой отец простонал.
— Спасибо, Джоэл. Большое спасибо.
Все рассмеялись.
Я заметила, что Вьятт не сводил с меня взгляда. Мое тело дрожало от его пристального взора.
Мы пошли наружу, и Вьятт склонился и шепнул мне на ухо:
— Не могу дождаться, когда сниму с тебя это платье.
Мой рот раскрылся, на миг я застыла.
Мишель подошла ко мне и обняла.
— Ты неотразима, Скай.
Я посмотрела на красивое белое платье Мишель. С ее глубоким декольте мой брат точно забыл свое имя, увидев ее. Ее светлые волосы были собраны в пучок, и она выглядела роскошно. Мы делали прически и красили друг друга, но мамы хотели, чтобы мы оделись дома.
Мы вечность делали фотографии, а потом собрались ехать. Я взглянула на папу, мрачно сверлящего Вьятта взглядом. Я повернулась попрощаться с мамой и родителями Вьятта.
Когда Вьятт сел в машину, он выдохнул.
— Ох, это было жутко.
— Что именно? — спросила я, смеясь.
Он посмотрел на меня, словно у меня выросли две головы.
— Твой папа сказал, что, если я хоть раз посмотрю на тебя так, словно хочу проглотить, он отрубит мне член.
Я охнула и прикрыла рот рукой.
— Нет!
— Да!
Я сжала губы и решила добавить Вьятту стресса:
— Ох, знал бы он, какие грязные мысли были в моей голове, когда я увидела тебя в этом смокинге.
Рот Вьятта раскрылся.
— Я не продержусь до ночи. Ни за что.