— Медикаменты у вас есть. Для командного состава привез еще бронежилеты и каски. Пора оснащаться, — порадовал Югин.
— Мы уже начали, — сказал Василий, и показал княжескую кольчугу.
— Что мы все о делах, да о делах. На той стороне тебя жена с дочкой дожидается. Пойдем, проведаешь Настю, с Шурочкой поболтаешь. Выросла девчонка, не узнаешь.
* * *
Всю ночь Скворцов провел в двадцать первом веке. Василий практически не спал, не мог наговориться с любимой Сашенькой. Он уже забыл, когда плакал, но свидание с дочкой оказалось слишком эмоциональным. Шурочка первая разревелась и бросилась отцу на шею.
— Как ты выросла за этот год, совсем взрослая стала!
— Это она за три месяца вытянулась, а до этого болела. Я тебе рассказывала, — поправила его жена.
— Одно дело услышать, другое совсем, своими глазами увидеть.
— Ты не поверишь, за лето на двенадцать сантиметров вымахала, почти меня догнала, — похвасталась Настя.
— Уж больно худая. Голодали? Наши сослуживцы, в газете которые, не помогали совсем? — нахмурился Василий.
— Боялись. Меня с работы не выгнали, уже счастье, — похвалила старых друзей Анастасия.
* * *
А с сексом у Скворцова опять не заладилось. Настя была необыкновенно нежная, страстная, угадывала малейшее его желание. Василий чувствовал, ее любовь к себе. И ему было от этого вдвойне больнее.
Аресты, пытки, ужасы лагеря и близкая смерть не смогли изменить отношения Василия к советской власти. А небольшая дисфункция организма подняла в нем бурю эмоций, ему захотелось отомстить за свое бессилие. И он определил кому, «лицемерным борцам за народ», «оборотням с партийными билетами».
Двенадцатый век. День восемнадцатый.
Нападения на отряд пошли каждый день. Потери были небольшие. А вот расход патронов был огромный. Патроны выдавали только в обмен на гильзы, и стрелять разрешалось только караульным. Но это мало помогало, сто человек, по пять патронов, да по два-три нападения в день. Потери среди нападающих были минимальны.
Бегство любителей вольной жизни прекратилось. То ли все, кто хотел, ушли, то ли их запугали нападения.
Скорость передвижения редко была выше трех километров в час. Приятное исключение составило плавание по озеру Белое. Белозерск оказался обычным поселком, даже без «китайской» стены, которую они наблюдали в поселке на южном берегу Ладожского озера. Трехметровой высоты деревянные клети, засыпанные внутри гравием, представляли собой серьезное препятствие для разбойников. Частокол у Белозерска был, но завалить его хорошим тараном было недолго. Таран не потребовался, жители покинули поселок заранее.