– А ты? Ты можешь его отключить? – звенел голос невесты.
– Может быть.
– Но… – упало потерянно в тишину.
– Если найду третий рубильник. И если захочу, – выразил я равнодушно свое мнение.
– Но ты же не злодей… – дрожал от страха голос Ники.
Я недоуменно повел шеей.
– В этом мире нет героев, поэтому только злодей тут будет жить долго и счастливо.
– Да мы все умрем через год!
– Мы с тобой можем умереть и раньше, – напомнил я о текущих трудностях, – так что миру придется здорово постараться, чтобы дать нам этот год.
– А потом?!
– Не потом – до этого. Ему стоит стать миром, который я хотел бы спасти.
– И в котором ты – император? – едко произнесла Ника.
– В котором очень внимательно прислушаются к моим рекомендациям.
– Собираешься шантажировать целый мир? Судить, правильно ли он живет? – дернулась девушка, словно собираясь сбежать с моих плеч.
Я придержал ее за ноги и успокаивающе погладил чуть выше ботинок.
– Я не собираюсь судить. Мы не террористы и не выдвигаем требования. У них достаточно своих законов и правил. Пусть соблюдают. Не более того.
– Боже мой, я вышла замуж на психопата… Да как они вообще догадаются, чего ты хочешь?!
– Я оставил им записку.
– Строчку? На клочке бумаги?! – высказала она свои наблюдения.
– Им хватит, – уверил я ее.
– И они послушаются? – едко отозвалась Ника.
– Это как болезнь. Они должны знать, что могут умереть, если не будут соблюдать режим. Болезнь – далеко, но если ты осознаешь, что уже болен, жизнь немедленно меняется.
– Послушай, не все узнают! Есть же простые люди!
– Значит, они умрут, не зная, от чего. Такое тоже бывает.
– Но я ведь тоже умру… – подавленно произнесла Ника.
– Как в старой доброй сказке: «И умерли они в один день…» – поддакнул я.
– Я хотела не такую сказку. – Ника требовательно затормошилась, чтобы я остановился и помог ей слезть.
А как оказалась рядом, не смотрела на меня.
– Иногда я начинаю склоняться к мысли, что все мы – сон, – произнес я, глядя в темноту речной воды. – Все эти огненные шары, твой песок, мои молнии и Пашкин ветер… Это же невозможно по законам физики и не может существовать. Но кто-то жаждет увидеть всполох пламени и верит в него так сильно, что спящий чувствует эту яркую эмоцию и она оживает в его сне.
Ника покосилась с явным испугом.
– Я просто хочу, чтобы ему снился хороший сон. Светлый и добрый. А не кошмары с тайными тюрьмами и людьми в рабских загонах. Иначе ему стоит проснуться.
Завершив на этой неловкой ноте, я направился к машине первым. Там уже недовольно прохаживался Димка, служивший нам сегодня водителем. Да и охрана вряд ли в восторге – пять минут давно исчерпаны.