Но сопутствующие потери мало волновали закутанных в щиты и изготовившихся к смертоубийству одаренных. Казалось, всего мгновение – и, быть может, взгляд, жест, случайное движение, слово или слишком громкое дыхание способны начать битву, по исходе которой у сторон не останется сомнений и подозрений относительно проигравших: потому что трупам можно простить все.
В миг пикового напряжения, когда любая мелочь могла сорвать все в кровавую бойню, а упертые друг в друга взгляды уже не ведали пощады… В миг, когда все, кто хоть кое-как мог чувствовать движения Силы, со всех ног бежали из дворца либо же подтягивали подкрепление к дверям…
Именно этот миг избрала откормленная жирная мышь, чтобы вальяжно пробежаться по прямой из угла в угол зала.
Первым глаз дернулся у императора. С этой скотиной, заведшейся пять лет назад, он был знаком, как и с выводком ее потомков. Не помогало ничего. Какой диверсант пронес ее во дворец, успешно вызнала разведка. Равно как и то, что на эту мышь, прозванную Лучинкой, было выписано именное приглашение, а значит, впустил он ее сам. Убить живое существо, приглашенное самолично, он не мог. Равно как не могли это сделать его слуги, на которых распространялось обязательство по обслуживанию гостей, а вовсе не по их убийству. Юридический казус, по счастью, не вышел за стены дворца. Надежда оставалась на котов и законы природы – они не регламентировались приглашениями. Хотя в случае смерти мыши кота пришлось бы выставить за порог, как полагается возмущенному хозяину, на гостя которого напали. Шуйские вообще прислали отписку, что никакой мыши не забывали и все их мыши находятся в их дворце. На гербовом бланке. Официальная позиция княжества. Какой-то бред…
– Прогнило где-то, – проводив мышь взглядом, спокойно вымолвил Юсупов.
И не поймешь – про дыры ли он в паркете…
– Елизавета, угомонись, – отдал короткое приказание император.
И тени вызванных предков – всех, до кого смогла дотянуться внучка, – исчезли. Сильна, что говорить… Пять – неплохо…
Вместе с ушедшими императорами пропало давящее ощущение Силы.
Разве что драконий хвост за окном продолжал движение маятником.
– Ксения, прекрати, – произнес князь.
И его дочка отпустила призыв, исчезнувший в ночной тишине, будто и не было.
А уважительный взгляд в адрес его кровинки от самого императора пришелся медом на сердце. Сильна…
– Не следует угрожать той, чей брат способен уничтожить мир, – не удержалась Ксения от завершающей фразы, вызвав чуть ли не мигрень у отца, – и чей брат способен его спасти. – Мигрень тут же сменилась заинтересованностью. – Единственный, кто вообще способен сделать это за оставшиеся месяцы.