Вообще, в отличие от других популярных советских актеров, которые работали в серьезном жанре, слава комика Крамарова была особенной - люди видели в нем простого, равного себе человека, без всяких претензий на какую-либо высоколобость. Даже то, что он играл откровенных балбесов, зрителем ставилось ему в добродетель. Кстати, именно это больше всего и злило серьезных критиков, которые удивленно вопрошали: "Ну что в этом Крамарове особенного? Ведь дурак дураком!" Но зрители прощали это своему кумиру. Зато он не играл партийных секретарей и председателей колхозов, которых в те годы развелось на советских экранах несметное количество.
Что касается самого Крамарова, то в те годы он просил знакомых режиссеров дать ему возможность хоть разок выйти из комического амплуа и снять его в серьезной роли (за всю свою творческую карьеру он сыграл всего две такие роли: в телевизионном "Бенефисе" и на выпускном экзамене в ГИТИСе в "Трех сестрах"). Однако ни один из этих режиссеров так и не увидел в нем актера, способного сыграть нечто серьезное.
Последней, 58-й ролью Крамарова в Советском Союзе стала роль свирепого Гарри в комедии Геннадия Васильева "Новые приключения капитана Врунгеля". Фильм вышел на экраны страны в 1978 году и занял в прокате 23-е место (19,3 млн. зрителей). Однако наш герой с этой картины ничего не поимел - ему даже постановочных за нее не заплатили. Почему? К тому времени отношение к нему высокого начальства окончательно испортилось. Если раньше кое-кто в Госкино еще сохранял надежду на то, что Крамаров сумеет извлечь нужные выводы из происходящего, то в 1978 году и эти люди махнули на него рукой. Им стало известно, что актер всерьез увлекся религией, посещает синагогу. Поначалу это было расценено как очередная блажь звезды, но затем эти сомнения рассеялись. Например, наш герой мог прямо во время съемок уйти со съемочной площадки, чтобы помолиться. В пятницу вечером и в субботу он, как и положено истинному иудею, не работал и прямо заявлял об этом режиссерам, с которыми работал. Кто-то из них с этими причудами Крамарова соглашался, но большинство - нет.
В эти же самые годы Крамаров впервые всерьез задумывается об эмиграции. Он начинает прощупывать почву на предмет своего отъезда, но натыкается на глухую стену непонимания. Выпускать из страны его никто не собирается. Когда его терпению пришел конец, он пошел прямо в КГБ и спросил: "Почему мне не разрешают уехать? Ведь в Израиле у меня живет единственный родной для меня человек - мой дядя". В ответ ему сообщили: "Это не мы вас не выпускаем, а ваше непосредственное начальство - Госкино". Кажется, только после этого Крамаров впервые догадался, что побуждало Госкино не выпускать его из страны. Ведь он снялся более чем в сорока фильмах, и, в случае его эмиграции, все эти картины должны были положить на полку. Абсурд, конечно, но это было именно так.