— Вы хотите со мной поговорить?
Во всяком случае, застенчивость не была его недостатком. Он ни разу не отвел взгляда. Глаза его были карие, очень блестящие, глаза, которые, несомненно, имели успех у женщин, тем более что кожа у него была матовая, а губы красиво очерчены.
— Я только начинаю расследование.
— Конечно, за счет Питерсов, я это знаю! Все здесь это знают! Знали даже до вашего приезда… Вы — друг их семьи и взялись за то, чтобы…
— Ни за что я не взялся! А вот, кстати, ваш отец… Он встает…
Отсюда был виден маленький дом. На втором этаже поднялась штора, и они увидели человека с большими седыми усами, который смотрел в окно.
— Он нас заметил, — сказал Жерар. — Сейчас оденется…
— Вы лично знаете Питерсов?
Они шли по набережной, поворачивая назад всякий раз, когда доходили до причала, расположенного в ста метрах от лавки фламандцев. Дул свежий ветер. На Жераре было легкое пальто, которое он выбрал, вероятно, потому, что оно плотно облегало его фигуру.
— Что вы этим хотите сказать?
— Вот уже три года, как ваша сестра любовница Жозефа Питерса. Она ходила к нему?
Молодой человек пожал плечами.
— К чему копаться в таких мелочах? Сначала, незадолго до рождения ребенка, Жозеф клялся, что женится на ней… Потом явился доктор Ван де Веерт и от имени Питерсов предложил моей сестре десять тысяч франков, если она покинет эти места и никогда больше сюда не вернется. Оправившись от родов, Жермена первым долгом пошла к Питерсам, чтобы показать им ребенка. Разыгралась ужасная сцена, ее не захотели впустить, а старуха обошлась с ней, как с уличной девкой… В конце концов все это утряслось… Жозеф по-прежнему обещал на ней жениться… Но сначала хотел закончить свои занятия.
— А вы?
— Я?
Сначала он притворился, что не понимает. Но тут же передумал, и на его лице скользнула улыбка, самодовольная и ироническая.
— А вам уже что-то рассказали?
Мегрэ не останавливаясь вытащил из кармана маленькую фотографию и показал своему спутнику.
— Вот те на! А я и не думал, что она еще существует!
Он протянул руку, чтобы взять фотографию, но Мегрэ снова положил ее в бумажник.
— Это она вам… Нет! Это невозможно! Она слишком горда… По крайней мере, сейчас…
Во время разговора Мегрэ не переставал наблюдать за своим собеседником. Болен ли он туберкулезом, как и его сестра и, конечно, как сын Жозефа? Может быть и нет! Но в нем было своеобразное очарование, свойственное некоторым чахоточным: тонкие черты лица, прозрачная кожа, чувственные и в то же время насмешливые губы.
Щегольство его было невысокого пошиба, щегольство мелкого служащего. Теперь он счел нужным надеть поверх своего бежевого пальто креповую повязку.