— Кажись, да. — Дворничиха вернула фотографию и надела варежку. Ее брови, ресницы и пушок над верхней губой покрылись инеем. — Только женщины вашей я не помню.
— Это «Хозяйство Зеленая Роща» помещение выкупило или арендовало? — спросил сыщик.
— Снимали временно. Тут раньше детские кружки были, от ЖЭКа, детишек обучали мастерить, модели самолетов делать, воздушных змеев. Мой парнишка сюда ходил. Потом финансы урезали, ребят выгнали, а помещение стали сдавать. Сначала тут швейная мастерская обосновалась, немного поработали и съехали, так и пошло: то одно, то другое.
— Почему же эти тепличники вывеску не сняли?
— Забыли, наверное. Приедут, снимут, — она никуда не денется. А может, у них срок аренды до весны? Тогда пусть висит. Люди приходят, спрашивают.
— А каких-нибудь происшествий тут в последнее время не случалось? Несчастных случаев? Под машину никто не попадал?
Дворничиха хмыкнула, повела глазами.
— Вы работу ищете или… вашу знакомую? Может, вы из полиции?
— Не-е-ет! — воскликнула Ева. — Разве мы похожи на ментов?
— Вы, дамочка, не похожи, а вот мужчина очень даже смахивает. Ну, какая разница? Все одно я вам ничего не скажу, потому как ничего особенного у нас тут не случалось. Пьяница замерз третьего дня, пацаны драку устроили, пес у бабульки с первого этажа сбежал и потерялся — так ведь вас это не интересует.
— Какой пес? — ухватился за ниточку Смирнов.
— Шавка рыженькая, кудлатая, Люськой зовут. Я бабке сколько раз говорила, нельзя собаке человеческое имя давать! Неприлично это. А она выйдет, спустит шавку с поводка, а потом кричит на весь двор: «Люська! Люська!» Видать, кто-то обиделся, прибил собачонку или отвез куда.
— Помнишь, у метро рыженькая собачка бегала? — обратился сыщик к Еве. — С ошейником?
Та подняла брови от удивления, но послушно кивнула, подтверждая.
— Точно! Может, это Люська?
— Тьфу ты! Тьфу! — в сердцах сплюнула дворничиха. — Вот ведь назвали шавку! Она паршивенькая — лапы кривые, уши обвислые, хвост как у крысы. Смотреть противно. Бабку только жалко, убивается.
— Давай зайдем к хозяйке собаки, — предложила Ева. — Скажем, что мы ее Люську видели.
Смирнов улыбнулся — молодец, мол, догадалась, к чему он ведет.
— Идите, — махнула рукой дворничиха. — Второй подъезд, синяя дверь. Бабка постаралась, обновила. Ей, видите ли, так нравится.
Бабкину квартиру они нашли без труда — ярко-синий цвет сразу бросился в глаза, как только вошли в парадное.
— Зачем ты придумал про собачку? — шепотом спросила Ева.
— А как иначе расположить к себе сердобольную старушку? И дворничиха не сказала бы адреса. Увидишь, бабка нас примет с небывалым радушием и выболтает все, что знает.