— Они мне почему-то напоминают нас с тобой, — сказал Северин, пребывая в удивительном для него сентиментальном настроении.
— Неужели я выгляжу такой старой? — притворно изумилась Наташа. — Им ведь по четыреста пятьдесят лет, они почти в одно время были построены, еще при Иване Четвертом, при Иване Васильевиче.
— Что для них четыре или пять веков? — пожал плечами Северин. — Главное, что все время вместе. Вот бы и нам так.
— Ты, конечно, та, что побольше, понятно, Введенская, — подхватила Наташа, — а я при тебе, теплым приделом.
— Ты моя великомученица, — ласково сказал Северин.
— Я твоя Пятница, — не менее ласково поправила его Наташа, притянула его голову, поцеловала в щеку и тут же решительно отстранилась. — Все, пора ехать, так мы никогда не уедем.
Но Северин по-прежнему не трогался с места.
— Знаешь, я ведь никогда не был в Лавре, — сказал он тихо, будто признаваясь в постыдном грехе на исповеди.
— Как же так? — искренне удивилась Наташа.
— Да не моя эта епархия, ну, в смысле, по работе, — пояснил он, — а если и проезжал мимо, то именно что мимо, стоит где-то в отдалении какой-то монастырь, много их тут по дороге на Север, где колония малолетних преступников была, где мастерские какие-нибудь или склады, в этих-то я бывал, по конкретным делам, теперь стороной объезжаю, со стороны они лучше выглядят.
— Сейчас в Троицу даже школьников из Москвы возят на обязательную экскурсию, — укоризненно сказала Наташа.
— Сейчас возят, — вздохнул Северин, — и правильно делают, наверно. А когда я был школьником — не возили. И родители не возили, — сказал он, упреждая замечание Наташи, — у отца на работе это не то что не приветствовалось, но грозило большими неприятностями, тем более что немедленно и неминуемо было бы доложено, кем и куда следует, уж отец-то это точно знал. Так что когда мы в восьмидесятом с экскурсией по всему Золотому кольцу проехали, то Загорск стороной объехали, хотя родители, особенно мать, очень сильно по этому поводу сокрушались. А вот теперь и разрешено все, и проблем никаких, сел в машину и вперед, и даже время есть, у отца, помню, никогда времени свободного не было, его всегда приходилось выкраивать, а у меня есть, иногда даже с избытком, но вот ни разу не съездил, — грустно закончил он.
— Теперь часто ездить будешь! — заверила его Наташа с несколько преувеличенной бодростью. — Вперед! Едем!
Едем — слишком громко сказано, через пару сотен метров Северин уже заворачивал на платную стоянку напротив Лавры. Он доходчиво объяснил охраннику, что джип они оставляют здесь не просто так, а чтобы найти по выходу, и, зажав папку с рукописью под мышкой, поспешил за Наташей через обширную площадь, которая, как ему тут же объяснили, называлась ни много ни мало Красной.