Позвонил телефон, Ефросинья Викентьевна сняла трубку, услышала голос Валентина.
— Судим не был, — сообщил он.
— Ясно.
— Очную ставку Щукина с Олегом будем делать, или нет необходимости?
— Не надо. Он в кабинете Голобородько.
— Тогда я отпущу его.
— Прекрасно! — проговорила Кузьмичева и снова обратилась к Щукину.
— Михаил Иванович, сколько времени было, когда вы увидели этого мужчину?
— Не знаю точно. Полдевятого, наверно. Домой-то я в начале десятого добрался.
— Когда вы проходили мимо ворот, из которых вышел мужчина, вы ничего там не заметили?
— А я не глядел в ту сторону, я на табачный киоск глядел. Да потом, я и вижу не очень хорошо, на правом глазе у меня катаракта.
— Вы могли бы узнать этого мужчину?
— Да я лица-то его не видел. Он же шел впереди меня, не оглядываясь. Я только его спину и видел… Такой приличный мужчина.
— Почему вы решили, что он приличный?
Щукин улыбнулся.
— Действительно, что болтаю? Просто одет хорошо, высокий, седовласый, по-моему… а может, и блондин… Я ведь не приглядывался особенно. А он что, заявил, что у него шерсть украли? Ой, как нехорошо получилось.
— Во сколько вы ушли от ваших родственников?
— Часов в восемь, наверное.
— Там что, праздник был или так навещали?
— Да нет, какой праздник. Замок у сестры заедать стал, вот и зашел, чтоб починить.
— А кто еще кроме сестры был дома?
— Никого, сын в армии, она одна сейчас живет. Правда, квартира коммунальная, так что народа много, скучать не приходится. Вот сын из армии вернется, ей на производстве двухкомнатную обещают дать.
— Я вынуждена попросить у вас дать мне адрес вашей сестры.
— А при чем здесь сестра? — растерянно спросил Щукин. — Я ж объяснил вам, как было дело.
— Видите ли, Михаил Иванович, — медленно проговорила Ефросинья Викентьевна, — тут ведь вот какое дело. Как раз за несколько минут до того момента, когда вы, по вашим словам, проходили мимо подворотни, там убили девушку. И пакет с шерстью, который вы подобрали, принадлежал ей.
— Но я не видел никакой девушки, — охрипшим голосом проговорил Щукин. И лицо его стало совсем белым.
Это только кажется, что можно что-то скрыть. Скрыть ничего нельзя. Это хорошо знают следователи. Один человек видел одно, другой — другое, третий — третье. И тайное становится явным. Только надо найти ниточку, потянуть ее — клубок и распутается. Но как трудно порой бывает найти эту ниточку!..
Когда майор Ведерников ознакомился с актом ревизии о продаже по повышенным ценам кур в гастрономе № 1, дело сначала показалось ему довольно простым. Но капитан Кузьмичева перед отъездом сообщила ему о том, что рассказал ей Семен Перегудов, и передала списочек, который она составила, читая письма Постниковой к дочери. В списочке были даты посылок Маше Постниковой из Угорья и указывалось их содержимое. Вадим Петрович прямо ахнул, когда прочитал этот список: триста двенадцать банок икры, крабов, паштетов, лососины и других самых дефицитных продуктов и около шестидесяти килограммов сырокопченых колбас, то есть продукты, которые находятся в торговле на строгом учете. Конечно, все это посылалось не в один день, а в течение двух лет, но тем не менее…