— Безусловно. Но я уверена, что первому ребенку он не платит ни копейки, — спокойно произнесла Туркина. — Есть очень гордые женщины… Мать одного моего ученика принципиально отказалась от алиментов. «Нам, — говорит, — от подлеца подачек не надо». Хотя я лично с ней не согласна.
— Да, вы правы, — снова сказала Архипова, имея в виду не последние слова Туркиной, а поведение Чугунова. — Образ жизни Чугунов ведет какой-то, ну, — она запнулась, подбирая слова, и Туркина тут же подсказала:
— Ветреный, я бы отметила. Я ж говорю, дурной пример. По-моему, надо вынести частное определение и послать к нему в партийную организацию. Пусть приглядятся. Уверена, что на службе об этом ничего не знают.
— Ну как не знают, если истица и ответчик работают вместе, — засомневался Ходыкин.
— Уверена, что не знают, кто отец ребенка Кольской. Женщины ведь очень горды.
— Хм, — произнес Ходыкин.
— Вынести частное определение? — задумчиво спросила Архипова.
— Конечно! — убежденно воскликнула учительница. — Надо же ставить хоть какие-то препоны против распущенности. Конечно, никто не может заставить жениться насильно. Но пусть коллектив знает, что за тип находится среди них. Поразительная легкость нравов! — Туркина покончила с ногтями, спрятала в сумочку пилку, достала оттуда отутюженный, сверкающий белизной носовой платок, очки, стала протирать стекла.
— Пожалуй, верно. Столько бед от безотцовщины, — промолвил Ходыкин и закурил новую сигарету.
— Значит, вынесем частное определение по Чугунову? — спросила Архипова. — Все за это? Единогласно. Что ж… Заслужил…
2
Лариса Кольская отпуск всегда брала в мае и проводила его в Крыму, в Алуште. Там жила знакомая старушка, которая за умеренную плату сдавала ей комнату со столом. Старушка жила в большом пятикомнатном собственном доме и, в сущности, держала маленький пансионат на несколько человек.
Кольская не любила свою службу: однообразные бумаги нагоняли скуку. Она, правда, отлично знала немецкий язык, все, что положено, делала в срок, но ничего лишнего. Лариса была на хорошем счету у начальства, потому что большего от человека, занимавшего ее небольшую должность, и не требовалось. Главное — исполнительность.
Жизнь протекала однообразно. С работы Кольская ехала домой, съедала заботливо приготовленный матерью ужин, потом или садилась к телевизору, или заваливалась на диван с романом на немецком языке и грызла что-нибудь вкусненькое. Подруг у нее было немного, иногда они ходили друг к другу в гости, но чаще висели на телефонах. Раньше у нее были кое-какие увлечения, которые так и не кончились замужеством. Последний роман Ларисы был с женатым человеком, где все обстояло очень сложно, и с тех пор мужчины ее не особенно интересовали, потому что, обжегшись, по поговорке, на молоке, дуют и на воду. В общем, судьба всех одиноких женщин, которые в свое время не успели или не сумели выйти замуж.