Когда Ефросинья Викентьевна вернулась на работу, в коридоре у дверей своего кабинета она увидела широкоплечего человека в клетчатом пиджаке. «Рогожин, — догадалась она. — Только почему так рано? Он должен прийти часа через два».
Мужчина поднялся со стула, когда она стала открывать дверь.
— Вы Кузьмичева? — спросил он.
— Да, — кивнула Ефросинья Викентьевна.
— Я Рогожин. Вы вызывали… Но я пришел раньше… Ничего?
Кузьмичева чуть заметно пожала плечами.
— Дело в том, что я получил телеграмму, что приезжает старый друг. Мне непременно надо его встретить. Если вы сейчас заняты, назначьте мне другое время… Попозже.
«Попозже, — усмехнувшись, подумала Ефросинья Викентьевна. — Странные люди. Уже упущена уйма времени, и каждая минута работает не на следствие, а на грабителей».
— Прошу, — она распахнула дверь кабинета. Напрасно она рассчитывала, что сейчас снимет туфли, немного подсушит их возле электрокамина, сварит чашечку кофе, чтоб хоть немного согреться. — Садитесь, Антон Витальевич.
Ефросинья Викентьевна сняла плащ, стянула берет, зонтик раскрытый поставила на пол, просушиваться. Немного подумав, она все же включила электрокамин, ногой пододвинула его ближе к письменному столу. Это было против ее правил — заниматься собой в присутствии даже свидетелей. Следователю это не к лицу — так полагала Ефросинья Викентьевна. Но она очень замерзла.
Усевшись за стол, она взглянула в окно и увидела, что дождь наконец стих и небо кое-где начало светлеть.
— Итак, — сказала Кузьмичева.
— Слушаю вас, — склонив голову, произнес Рогожин. У него было открытое лицо, какое-то округлое, с ямочками. На мать он был непохож, только волосы оказались такие же светлые, почти невесомые.
— Вы никого не подозреваете в причастности к ограблению квартиры ваших родителей?
— Нет, — твердо сказал Рогожин.
— Ваша жена, кажется, имеет отношение к искусству? У нее есть знакомые, художники, коллекционеры?
— Она — поэт, — холодно сообщил Рогожин. — Пишет стихи. Картины — это не по ее части.
— Понятно. А знакомых, которые интересовались живописью старинной… нет? Собирательство сейчас в моде. А коллекционирование — это такая страсть, что порой люди путают способы законные с незаконными.
— По-моему, воровство никак нельзя спутать с законными действиями. Но дело не в этом: ни я, ни моя жена не знаем никого, кто интересовался бы иконами.
Что-то не получилось в разговоре, Кузьмичева это почувствовала.
— У вашей жены есть двоюродный брат — Николай Юрганов. Что это за человек?
Рогожин пожал плечами.
— Человек как человек.
— Ваша жена дружит с ним?