— Если ты настолько ненавидишь — дай мне уйти, пожалуйста.
— Не сегодня, — пробормотал, опуская взгляд к вырезу моего платья, — сегодня я хочу тебя трахать. Я голоден. Ты меня возбудила.
Я увидела, как он сунул руку за пояс штанов и в ней сверкнул небольшой раскладной нож, и уже через мгновенье мое платье сползло к моим ногам. Он так ловко сделал надрезы, что я даже не успела вздрогнуть, как оказалась совершенно голой. Я попыталась отшатнуться, но он удержал за плечо. Железная хватка, как клещами.
— Ты хотела внимания? Секса? Ты их получишь.
Прежде чем я успела ответить, он швырнул меня на постель. Я вцепилась в простыни руками, пытаясь отползти, сжаться, спрятаться. Но это бесполезно. Мой палач сорвал с себя рубашку, расстегнул на ходу пряжку ремня и неумолимо приблизился ко мне.
— Не надо, — прошептала жалобно, униженно прикрывая грудь руками. Посмотрела на ремень и вся похолодела. Он засмеялся в ответ. Не весело. Засмеялся так, словно насмехался надо мной или над собой.
— Что? Думаешь, буду бить тебя? Правда, думаешь так?
— Нет? — тихо переспросила я.
— Возможно, и буду, — хищно оскалился. — А возможно, на хер отправлю тебя к твоему американцу кормить червей на дне водоема.
— Не надооооо.
Улыбка исчезла с его лица, и он притянул меня к себе за щиколотки. Я попыталась вырваться, толкая его ногами, цепляясь за простыни, стаскивая их с постели.
— А ты знаешь, мне нравится, как ты вырываешься. Давай. Вырывайся. Меня это заводит. Можешь покричать. Громко и протяжно. Когда ты кричишь, мне тоже нравится.
О да, я уже поняла, что лишь возбуждаю его своей борьбой и непокорностью. Он, как истинный психопат, наслаждался моим страхом, слезами и мольбами не трогать. В него словно дьявол вселился. И чем больше я пыталась вырваться, тем сильнее он вдавливал меня в постель.
— Что? Таки насилую тебя, да? Таки против твоей воли, как ты всегда и думала обо мне? А насрать. Если ты все равно считала меня всегда подонком, что я теряю? Зачем мне обманывать твои ожидания?
Навалился сверху, прижимая к постели всем телом.
— Смирись. Я все равно сейчас возьму тебя. И ты можешь причинить себе максимум дискомфорта или покориться мне и… и покричать последний раз от наслаждения.
— Я тебя ненавижу.
— Ненавидь. Плевать. Мне теперь плевать, что ты чувствуешь, ты понимаешь это? И когда кончишь, можешь тоже постонать мне о ненависти.
Он навис надо мной, накрывая ладонями мою грудь, сжимая соски, безжалостно выкручивая их, заставляя извиваться и умолять прекратить. Но вместе с болью меня накрыло дикое возбуждение. Когда его губы нежно обхватили сосок и язык затрепетал на самом кончике, бережно, словно жалея, меня подбросило навстречу ласке, и с губ сорвался предательский стон. Какой контраст между грубостью и нежностью. Из крайности в крайность. Горячая вода и ледяная. В этом весь он. Клубок противоречий. Почувствовала, как он раздвигает коленом мои ноги, как сжимает бедра жадными руками, и подалась навстречу в унизительном желании отдать все, что он хочет взять.