. Некоторые поздние источники (Устюжская летопись XVI в.) указывают на причастность к организации волнений великого князя:
«И прииде на Устюг грамота от великого князя Александра Ярославича, что тотар побивати»[313].
Среди исследователей по этому поводу единого мнения не сложилось[314].
Думается, следует обратить внимание на указание летописи о том, что восстанию предшествовало вечевое собрание, на котором и было принято решение об изгнании монгольских сборщиков. Даже если князья не принимали участия в организации — они, должно быть, не препятствовали действиям толпы.
Все эти события укладываются в период весны 1262 г., так как в летописи за ними следует известие о смерти ростовского епископа Кирилла 21 мая и о поставлении на его место Игнатия 19 сентября[315]. Однако в этом году Александр Ярославич в Орду не поехал. Он отправился туда, как мы отметили выше, только через год — в начале 1263 г. Это указывает на то, что либо острого конфликта с монголами не состоялось, либо он был снивелирован великим князем. Возможно, изменилась система сбора монгольских даней: например, сборщиками стали выступать княжеские чиновники.
Примечательно, что Житие указывает, что причиной последней поездки Александра в Орду было вовсе не восстание или ущерб монгольской власти, а стремление избавить страну от дани «кровью» — набора русских войск для монгольской армии, ведущей военные действия на Ближнем Востоке:
«Бе же тогда нужда велика от иноплеменникъ, и гоняхут христианъ, велящее с собою воиньствовати. Князь же великыи Александръ поиде к цареви, дабы отмолити людии от беды тоя»[316].
Действительно, в начале 1260-х гг. в монгольской империи разгорелась гражданская война, которая привела золотоордынского хана Берке к вражде с иранским Хулагу. Во второй половине 1262 г. армия Хулагу пересекла р. Куру и вторглась в кавказские владения Берке. В Орде начался сбор войск для ответного удара[317]. Об этом сообщал египетский автор XIII в. Ибнвасыль:
«Когда Берке услышал, что войско Хулавуна уже вторглось в страну, он сделал воззвание к войску своему, чтобы садился на коня всякий, кому 10 лет (и более) от роду»[318].
Вполне можно допустить, что мобилизация коснулась и Руси. Эту версию, изложенную в ЖАН, принимает большинство исследователей[319]. Хотя встречаются и те, кто продолжают настаивать, что поездка в Орду была связана со стремлением упредить последствия восстания 1262 года на Северо-Востоке Руси[320]. Полагаем, что не стоит исключать обе возможности. Но последствия восстания 1262 г., вероятно, носили фискально-административный характер и никаких карательных акций не предполагали.