Меня не раз спрашивали: «Вас никогда не мучила совесть из-за вашей профессии?» Нет. Я ни о чем не жалею. Я живу сознанием того, что я приносил пользу.
Да, во времена оккупации были чудовищные казни по политическим мотивам. Но я не участвовал в них, я подал в отставку. Эти казни действительно поднимают проблему высшей меры наказания при тиранических режимах.
Однако сегодня, когда смертная казнь во Франции отменена, я бы не стал утверждать, что когда-нибудь она не может быть введена вновь. «Настало время убийц» — этот факт поняли в нескольких американских штатах и ввели у себя на территории высшую меру. Если бы завтра во Франции провели референдум, в его результате я был бы уверен.
Ведь что говорят ее противники?
«В сотрясаемом конфликтами обществе смертная казнь является выражением неизменно и неразрывно связанных агрессивности и страха, пропитывающих общественное сознание. Человек в таких обществах и в такие периоды чувствует над собой постоянную угрозу. Существование смертной казни своим ужасающим фактом придает ему немного спокойствия, ибо он чувствует, что люди так же, как и он, ее боятся, и значит, она его защищает. Иллюзорная защита, она подобна пению ребенка, боящегося идти ночью в темноте…»
Я уверен, что когда после того, как мы пощадим достаточное количество убийц, убийцы же и сгустят над нашим миром эту ночь, мы вновь заговорим о смертной казни.
Впрочем, в темном царстве теней, к которому я приближаюсь, я смогу сказать, что я не напрасно был представителем многовекового гуманного порядка.
Перевел с французского С. В. Козицкий
А. Обрехг умер в 1985 году. — Прим. ред.