Я успел прибежать домой незадолго до возвращения Джорджа. По дороге я заскочил к Тигрице, но кошачья дверца оказалась заперта, и в саду никого не было. Я решил, что она отдыхает. Каждый раз, когда я видел ее, она казалась еще слабее, и мысль о том, что однажды я приду и не застану ее, сводила меня с ума.
Я перекусил, помылся и успел вздремнуть. Меня разбудил стук кошачьей дверцы, и вскоре появился опечаленный Джордж.
– Ты в порядке? – засуетился я, забыв о данном самому себе обещании.
– Я что-то устал, – сказал Джордж. – Пожалуй, пойду спать. На улице очень холодно.
Он показался мне разговорчивее, чем обычно, и я обрадовался, хоть и помнил, что не стоит торопить события.
– Ладно. Ты видел маму-Тигрицу? – как бы невзначай спросил я.
– Да, еще днем. – Он повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился. – Пап, ей действительно не станет лучше, нет? – В его глазах плескалась грусть, и усы как будто поникли. Мое сердце разрывалось от боли, и мне отчаянно хотелось сказать ему в ответ то, что он хотел услышать, но увы.
– Нет, сынок, я так не думаю, – с тяжелым вздохом произнес я. К моему удивлению, Джордж подошел и ткнулся в меня мордочкой.
– А ты? Ты тоже собираешься меня бросить? – пискнул он.
– Нет, сынок, мы еще очень долго будем вместе, – ответил я и скрестил лапы в надежде и мольбе о том, чтобы это сбылось. Хотя нет, я знал, что так и будет. Я никуда не собирался уходить. Мне хотелось успокоить его, но только не лгать. – Знаешь, Джордж, я бы никогда не оставил тебя по своей воле, и мама-Тигрица тоже. У нее нет выбора, но я все еще здесь и буду рядом столько, сколько смогу. Я люблю тебя, сынок. – Я ткнулся в него носом и почувствовал его горе сквозь мех.
Я смотрел вслед Джорджу, который отправился к своему любимому креслу, чтобы вздремнуть, и у меня снова защемило сердце. Я подумал о том, что буду рядом с ним еще очень долго – не спрашивайте, откуда я это знал, просто знал, и все, – и дам ему столько сил и храбрости, сколько смогу. В конце концов, это то, что родители обязаны сделать для детей. Да, и еще постараться уберечь их от страшного старика, что живет в конце улицы.
Дождь лил как из ведра, но я пообещал себе, что обязательно зайду к Бачку узнать, все ли в порядке с Алексеем. К сожалению, никаких обнадеживающих новостей не поступало. Ситуация, по словам Джорджа, навещавшего Хану, оставалась без изменений. Джордж по-дружески поддерживал Хану, и их регулярное общение через стеклянную дверь помогало ей, как он считал. Я не вмешивался, давая Джорджу возможность почувствовать себя взрослым, но предупредил, что, если нужно, я с радостью приду на помощь. Он наслаждался дружбой с Ханой, хотя и расстраивался из-за того, что не мог толком видеть и слышать ее. Впрочем, эта проблема уже значилась в моем списке. Я чувствовал, что, если бы мне удалось организовать встречу Ханы и Джорджа нос к носу, это помогло бы ему пережить трудные времена. Я бы сделал все, чтобы облегчить страдания Джорджа от потери мамы-Тигрицы, и, хотя знал, что вылазка Ханы из дома не спасет моего котенка от горя, все-таки это лучше, чем ничего.