Сейчас он стал снова видимым, но вдруг так будет не всегда? Вот почему она так торопится увидеться с ним: вдруг он опять превратиться в невидимку и она уже не сможет сказать ему все, что происходит у нее внутри?
Снова смотрит на экран мобильного телефона.
Уже скоро, уже сегодня днем.
Пересматривает фотографии, на которых они вдвоем, но вроде как не вместе. И теперь, когда она почти потеряла его, присмотревшись внимательнее к снимкам, она вдруг понимает, что везде и всегда их взгляды – и их улыбки – пересекались.
Она хватается за карман брюк, чтобы убедиться, что письмо, которое она писала столько дней, все еще там. Единственное, чего она не знает, так это хватит ли ей сил его отдать.
Она нервничает.
Очень.
И пока она не готова к этому, но сейчас она об этом, конечно, не знает.
Еще я ничего не рассказываю ей о моей способности становиться невидимым. Хотя она об этом наверняка слышала, ведь это показали по всем новостным каналам. Вернее, она знает саму историю, поскольку по закону о защите несовершеннолетних мое лицо по телевизору показывать нельзя.
На этом все, мы больше ни о чем таком не говорили. Она сказала, что сегодня мы просто познакомились друг с другом, а завтра встретимся снова и что впереди нас ждет еще много дней, когда мы сможем поговорить, даже после того, как я выпишусь из больницы.
Не знаю, хочу ли я разговаривать так много, особенно с человеком, которого практически не знаю, тем более что этот человек – женщина, к тому же такая красивая. И главное: она психолог, а я вовсе не сумасшедший.
Она встала, попрощалась со мной до завтра и поцеловала меня в щеку.
А когда дверь за ней закрылась, мне почему-то вдруг сильно захотелось плакать.
Я слышу, как мои родители разговаривают с психологом за дверью, но не понимаю, о чем идет речь. Думаю, они нарочно говорят шепотом, чтобы я ничего не смог разобрать. Тем не менее, я знаю, что много раз подряд было произнесено слово «время». Время, время, время…
Потом они прощаются, и дверь в мою палату снова открывается.
Мама подходит ко мне и, посмотрев мне в глаза, крепко обнимает. Она ничего не спрашивает, просто крепко сжимает меня в своих объятиях.
Они не понимают до конца, что произошло. С самых первых минут они все воспринимали как несчастный случай, и я старался подыграть им. Я воспользовался частичной потерей памяти, которой страдал в первое время, чтобы притвориться, что многого не помню. Но беда в том, что я помню, прекрасно помню все, что происходило до этого несчастного случая.
Они не решаются спросить меня сами и для этого позвали психолога. Я маленький, но не глупый.