— Мистика и шаманство, — брезгливо констатировал Смирнов. — Такими сомнительными параллелями вы дискредитируете светлый образ прокурорского работника.
— Не скажите, — возразил светлый прокурорский работник Костя. — Сейчас, когда в обществе возрождается религиозная мораль, мы должны учитывать тонкие моменты. На каждом преступнике лежит, знаете ли, печать дьявола. И опытный следователь должен её распознать. А такие фильмы, — Костя широким жестом указал на красавца с распятием, — являются хорошим учебным пособием.
— Ну, ну, — с сомнением цедил Смирнов. — Интересно с этим пособием ознакомиться.
— Я вам принесу, Виталий Андреевич, — с готовностью предложил Костанов. — Сами убедитесь, фильм идейный и выдержанный в русле.
— В каком ещё русле? — подозрительно спросил прокурор.
— В нужном русле, — заверил Костя.
Видимо, фильм про бойца невидимого фронта Константина действительно произвёл на Виталия Андреевича впечатление. Во всяком случае, видеокассету Смирнов так и не вернул. А наезды всё равно продолжил. Пока Косте в производство не попало дело о сатанистах, которые убили мальчика на еврейском кладбище и разрисовали могилы каббалистическими знаками.
По подозрению взяли троих несовершеннолетних уродов от четырнадцати до шестнадцати лет. Соседи давно жаловались на их выходки в дьявольском духе, постепенно приобретавшие агрессивный характер. Когда младшего задержанного ввели в кабинет следователя вместе с адвокатом и мамашей (без родителей вести допросы не положено), парнишка, перешагнув порог и уткнувшись глазами в плакат, застыл, как парализованный. В глазах его читался ужас.
— Проходите, плиз, — сурово предложил следователь с едва уловимым английским акцентом, поднялся навстречу и поправил узел чёрного галстука под расстёгнутой верхней пуговицей дорогой белой сорочки. — Май нэйм из Кон-стан-тин. Я в таких делах бааалшой спейшиалист.
Константин впился в мальчонку мрачным взором и для верности цыкнул зубом. Из мальчонки жидко потекло…
С тех пор районный прокурор недовольства афишей не высказывал и даже однажды вступился за своего подчинённого перед проверяющим из городской прокуратуры.
РОВНО В ОДИННАДЦАТЬ ЧАСОВ УТРА к Костанову чеканной походкой уездного землемера вошёл опер Серёга Степцов.
— Ну что, портрет государя-императора ещё не загадили мухи? — с порога поинтересовался опер, тыкая пальцем в кровавую афишу.
— Есть новости по нашему покойнику? — догадался Костя.
— Есть новости по нашим шмундехвостикам, — уточнил Серёга. — Или как ты их там матюкаешь на осетинском наречии?
— По шаламандрику? — уточнил Костя и оторвал зад от стола. — Вы что, их нашли?