– Да. Квартира-то в историческом районе. Такое жилье стоит денег. Я могу снова устроиться на работу – ну, то есть мне придется это сделать, причем в ближайшее время. Но я все тянул, ждал чего-то – сам не знаю чего. Но больше не жду. Я даже хотел попросить у тебя взаймы… Теперь, конечно, не стану…
В сердце Артура царило смятение. Он не привык бороться с несколькими чувствами одновременно. Нежность переросла в шок. И гнев. А еще он испытывал облегчение: выходит, сыну он тоже нужен!
Но в основном, конечно, его обуревал гнев.
– Как можно было потратить такую сумму? Да еще уволиться? О чем ты думал? Как ты живешь?
– Как-то живу.
– Нью-Йорк – дорогой город! – выплюнул Артур. – Что ты… что ты ешь?
Итан повесил голову. Артур наблюдал, как его сын ссутуливается, скрючивается, словно строчная «р» в слове «надрыв». Он повернулся к Мэгги:
– А ты?
– Что я?
– Только не говори, что тоже потратила деньги!
– Мамины?
– Да! Мамины деньги!
– Нет, что ты. Нет-нет.
На шее Артура вздулась толстая вена.
– Хорошо, – сказал он, отирая лоб. – Отлично… Но ты, конечно, не поможешь мне выкупить дом?
– Я отказываюсь от наследства.
– Не понял?
– Хочу все раздать.
Гнев вспыхнул с новой силой. Он множился и порождал новый гнев. Не выпуская его наружу, Артур выдавил одно-единственное слово:
– Почему?
Мэгги всплеснула руками и уронила их на колени.
– Да от этих денег никакого толку! Посмотри, что они сделали с Итаном. Это же ходячая катастрофа! – Она повернулась к брату. – Без обид. У тебя кровь течет из носа. На диван.
Тот промокнул нос салфеткой.
– А ты?! – продолжала Мэгги. – Пап, я не хочу такой жизни. Не хочу покупать дом, который изначально был для нас слишком велик. В элитном районе. Зачем он? Послушай. Шуто-Плейс не имеет никакого отношения к реальному миру.
– Мэгги…
– Тебе самому-то хоть здесь нравится? Работу ты ненавидишь, это я уже поняла. Слушай. Я не знаю, что сделаю с мамиными деньгами, но на себя их точно не стану тратить.
– Так потрать их на дом!
– Нет. Извини.
– Ты не понимаешь! – вскричал Артур. – Ты. Можешь. Спасти. Наш. Дом. Господи… я ведь передумал вас просить! Хотел избавить вас от неприятного разговора!
– Это не мой дом. Я здесь больше не живу. И Итан тоже.
В животе у Артура все перевернулось, к горлу подступила и сразу отхлынула тошнота. В конце XIX века его предки сбежали от негласно разрешенных властями одесских погромов и каким-то чудом пережили все тяготы путешествия через океан без гроша за душой. Артуров прапрадед торговал вразнос вонючей рыбой в Нижнем Ист-Сайде, чтобы его сын сумел открыть крошечную обувную лавку, а внук – стать стоматологом, правнук – инженером, а праправнук смог… что? Погрязнуть в долгах? А праправнучка – разбазарить наследство?