– Неужели этим все и закончится? – вопросил Артур. – Мы просто тихо зачахнем в нищете? А?
– Ты не откажешься от денег, – сказал Итан.
– Еще как откажусь.
– Легко сказать.
– Почему все думают, что я на это не способна?! – возмутилась Мэгги.
– Дочь, – сказал Артур, подавив рвотный позыв, – ты не ведаешь, что творишь.
– А мне кажется, ведаю.
И тут картинка наконец сложилась. Фотографии. Приют. Балет. Все фрагменты уик-энда встали на свои места. Странный запах, преследовавший ее повсюду… Она наконец смогла понять, чем пахло в доме. Мэгги с колотящимся сердцем вспомнила одну Артурову фишку из ее детства. Папину Пошлину. Началось все с безобидной хеллоуиновской шутки: «Дай-ка сюда эту „Миндальную радость“, детка, пришла пора заплатить Папину Пошлину», но с годами она переросла в патологическую перверсию. Артур взимал Папину Пошлину со всего, что она когда-либо получала или выигрывала. Когда Мэгги соглашалась посидеть с соседскими детьми, он брал с нее плату за посреднические услуги – процент за наводку. Ей пришлось отдать отцу 15 % от своего первого летнего заработка (она устроилась кассиром в магазин игрушек) – «за бензин», ведь он возил ее с утра на работу. Он таскал еду с ее тарелки, хотя на столе и так было всего достаточно – просто чтобы лишний раз напомнить, кто в семье главный добытчик. И все четыре года в Дэнфорте, до самой смерти Франсин, Артур регулярно давал Мэгги понять, что после окончания университета она начнет выплачивать ему сумму, вложенную в ее образование. «За тобой должок», – сказал он ей открытым текстом. Выходит, за отцовство полагается какая-то плата?! А дети – это такое капитальное вложение, которое должно окупиться сторицей и желательно в виде наличных?
– Погоди-ка… – сказала Мэгги. – Так ты для этого нас позвал? Да? Хотел получить мамины денежки? Все затевалось с одной-единственной целью…
– Мэгги. Мэгги, постой…
– О господи.
– Не все, слышишь? Не все…
– Мало того, что ты заточил маму в этой клетке, в этом городе, мало того, что ты ей изменял – пока она лежала на смертном одре! Теперь ты решил захапать и ее деньги!
– Я никого никуда не заточал.
– Мы, вообще-то, тебе нужны? Вот эта семья?..
– Кто-то стучит? – спросил Итан.
– Нет! – рявкнула Мэгги. – Это дождь.
– Кто-то стучит.
– Просто дождь барабанит… Пап?!
Артур уставился в пустоту между своими детьми. Затем с изнуренным вздохом ответил:
– И то и другое.
– Пап, что здесь творится?!
Стук разнесся по всему дому. С пневмонийным хрипом открылась и закрылась москитная сетка.
– Пап?
На пороге стояла женщина.
Не Франсин.