– Уильямсбург? – переспросила она, когда он открыл ей дверь.
Майки заметно отяжелел с их последней встречи и немного облысел, но почему-то выглядел моложе – не взрослый мужчина, а пухлый младенец с редкими, еще не отросшими волосиками.
– Ты же в курсе, что район считают «конченым» как раз из-за таких, как ты?
– Я тоже рад тебя видеть.
– Извини. Настроение…
– Мы все постоянно пребываем в том или ином настроении. По-другому просто не может быть.
Он потянулся ее обнять.
– Мэгги! – донеслось с дивана.
– Вот черт, – пробормотала она Майки в плечо. За его спиной, в гостиной, она увидела кудрявую голову Фейнштейна, торчащую из-за спинки бежевого раскладного дивана. Он смотрел по телевизору документальный фильм об американском скрипаче, совершавшем культурный тур по Китаю.
– А он что тут делает? – спросила Мэгги.
– В гости пришел. Я специально взял выходной, чтобы с ним повидаться. Ты же в курсе, что я работаю, да? Нельзя просто заявляться к людям в гости, тем более в будний день.
Мэгги пожала плечами:
– Сегодня же сработало.
Фейнштейн сел посреди дивана, освободив им места по обе стороны от себя. Майки сел слева, а Мэгги так и осталась стоять.
– Садись, что ли, – сказал Фейнштейн. Его глаза были закрыты густой челкой, на щеках темнела сажей щетина.
– Да я постою, – ответила Мэгги.
– Фейнштейн приехал из Боулдера.
Она сделала вид, что ей интересно:
– Да? Чем ты там занимаешься?
– Угадай.
Мэгги закатила глаза.
– Работаю в холистическом пункте выдачи медикаментов.
– Ясно.
Американский скрипач тем временем пылко костерил молодых китайских музыкантов. «Одной техники мало!» – орал он.
– Ага, – кивнул Фейнштейн. – Там огромные деньги замешаны. Серьезно, Мэгги. Можно очень хорошо заработать.
– А с каких это пор ты у нас такой предприимчивый? Ты разве не химик по специальности?
– Мои родители думают, что я учусь на медицинском.
– Ого, – подивилась Мэгги. – Как тебе удается водить их за нос?
Фейнштейн пожал плечами:
– Это не трудно. Они вопросов не задают.
Майки посмотрел на нее многозначительно и одними губами произнес слово «развод».
– Ой. Извини, – вслух ляпнула Мэгги.
– За что?
Майки отвернулся.
– Так, а теперь играем с чувством! – проорал скрипач.
– Да нет, это я так… Слушай, Фейнштейн, ты не обидишься, если я поговорю с Майки наедине? В его спальне?
– Нет, конечно. Валяйте.
Она жестом подозвала Майки. Тот медленно встал и повел ее за собой по коридору.
– Я и не знала, что Фейнштейн приехал, – сказала Мэгги, как только за ними закрылась дверь.
– У него сейчас трудные времена. Родители разводятся. И оба требуют, чтобы он дал в суде показания в их пользу.