– Вашему папе просто повезло, – отвечала бабушка Руфь на тот же вопрос. – Давайте сделаем так: за обедом ты станешь отдавать Элли половинку своего печенья.
– Зачем? – удивилась Франсин.
– Чтобы поступать по справедливости. Чтобы у всех всего было поровну.
– Но половинка печенья не заменит ей автомобиль!
Бабушка Руфь улыбалась, и в глазах ее вспыхивал знаменитый огонек, украшавший всех женщин ее рода.
– Ты такая умница!
– Но ведь машина…
– Да, ты права. Половинка печенья не заменит автомобиль. Но печенье, которым ты с ней поделишься, может со временем превратиться в нечто гораздо большее…
Урок был усвоен. Когда папа однажды избил Бекс – впрочем, тогда говорили не «избил», а «отшлепал», подразумевая удары открытой ладонью, только Бекс, увы, достались не они, – Франсин пришла в ярость.
– Что случилось? – спросила она, осматривая синяк на руке сестры.
Бекс всхлипнула, ее плечи содрогнулись.
– Я говорила по телефону после шести вечера… – Запрет на телефонные разговоры после шести ввела, конечно же, их мать. – Я звонила Мари – спросить про домашку, клянусь!
На следующий вечер Франсин дождалась шести вечера и позвонила в справочную. Когда на место преступления пришел отец, она положила трубку, закрыла глаза и протянула ему левую руку.
– Побей и меня! – сказала она, надеясь, что синяк на ее руке подбодрит сестру и восстановит семейное равновесие.
Папа Кляйн постоял с минуту, вращая глазами, подернутыми белесой катарактой, и с ворчанием скрылся в своем кабинете.
Когда Франсин рассказала бабушке о случившемся, у Руфи перехватило дыхание. Она поправила руками облачко белых волос и сказала:
– Увы, человек не может исправить все на свете. Наши возможности не безграничны.
Сестры Кляйн обожали тематические вечера. Больше всего им нравилось отмечать дни рождения в «Тропиках» – прокуренном кафе с голубыми светильниками, соломенным навесом, официантками-полинезийками и бесплатными спичками, на коробках которых красовались голые девицы. Сестры любили все экзотическое, все чужеродное Огайо, но еще больше им нравилась сама идея тематического ресторана – места, где можно затеряться в декорациях и где действуют совсем иные правила. У них дома было так много правил, свирепо насаждаемых сумасбродкой и тираншей, что любая передышка, любая возможность пожить в другом пространстве, существование которого бросало вызов устоям их семьи, доставляла огромное удовольствие. Когда девочкам было по восемь и десять лет, случилось нежданное счастье: их повезли в «Диснейленд». И хотя многие аттракционы, о которых они так давно мечтали, оказались им не по росту, сестры ничуть не огорчились. Зато можно было пожить в удивительном мире с собственной эстетикой, валютой и философией. Они с упоением погрузились в новую тему.