– Милая, кричать нельзя, – говорит Рейчел.
Они, конечно, поставили серьезную звукоизоляцию, но тем не менее…
– Почему нельзя?
– Потому что, если будешь кричать, я заклею тебе рот скотчем.
Амелия искренне удивлена:
– Как же я буду дышать?
– Через нос.
– Ты правда так сделаешь?
– Да.
– Ты нехорошая.
Рейчел кивает. Малышка права. Она нехорошая. Такая нехорошая, что хотела бросить ее здесь умирать. Она достает из сумки одноразовый телефон:
– Хочешь поговорить с мамой?
– Да!
Рейчел набирает номер Хелен Данлеви.
– Алло! – Голос у Хелен измученный, изможденный, испуганный.
– Хочешь поговорить в Амелией?
– Да, пожалуйста!
Рейчел включает громкую связь и передает телефон девочке.
– Доченька, это ты? – спрашивает Хелен.
– Мама, когда я вернусь домой?
– Скоро, дорогая, очень скоро.
– Мне здесь не нравится. Здесь темно и страшно. Когда папа за мной приедет? Я плохо себя чувствую. А еще мне очень скучно.
– Доченька, он скоро приедет.
– Я много дней в школе пропущу?
– Возможно, милая, я пока не знаю.
– На руке у меня цепь. Ненавижу ее!
– Знаю, милая.
– Попрощайся с мамой, – велит Рейчел и тянется за трубкой.
– Мне пора, – говорит Амелия.
– До скорого, милая. Я тебя люблю!
Рейчел забирает телефон и поднимается по лестнице.
– Как видишь, Амелия жива и здорова. Это пока. Приступайте к первому и второму заданиям.
Рейчел закрывает за собой дверь подвала и заходит в кухню.
– Думаю, мы переведем деньги сегодня, – говорит Хелен.
– Не сегодня, а сейчас! Потом объект начинайте подыскивать. Если понадобится, мы убьем Амелию. Я хочу вернуть себе дочь, а вы, мать вашу, у меня на пути, – заявляет Рейчел и ломает телефон пополам.
Потом снимает крышку, вытаскивает симку и топчет, пока она тоже не ломается пополам. Останки телефона она засовывает в мусорный мешок, который Пит держит в кухне.
Рейчел трясет от досады и гнева.
Пыль горизонтальными полосками парит в солнечных лучах, проникающих сквозь жалюзи. Слышно, как волны бьются о берег в ста ярдах от дома и как маленькая девочка напевает что-то в подвале.
Рейчел делает вдох, потом выдох, вдох, выдох. Жизнь – каскад сиюминутностей, падающих друг на друга без смысла и цели. Из всех философов только Шопенгауэр понял это правильно.
– Я иду домой! – кричит Рейчел Питу.
Когда берег пустеет, она выскальзывает за двери черного хода и бредет по дюнам. Хочется плакать, но все слезы уже выплаканы. Она кремень. Каменная стена. Снова посещает та же мысль: вчерашней Рейчел уже нет в живых. Злые мелодраматические слезы выплаканы миллиарды лет назад, теперь она другой человек.
33
Суббота, 07:41