Габор Медве действительно не видел, что именно происходит, поскольку, забыв про все на свете, смотрел исключительно на сонливого Мерени. Между тем, как выяснилось потом, Формеш все-таки сам начал снимать свои башмаки, его и пальцем не тронули. Рыжий с бычьей шеей и курсант, сидевший с ним рядом на кровати, энергично его поторапливали. А Мерени всего лишь изредка кивал и сохранял полную неподвижность, только стоял и ждал. Но вдруг воздух в спальне словно прохватило морозом, воцарилась мертвая тишина, и все вокруг преобразилось.
Гул и разговоры оборвались почти осязаемо, словно их вымело из спальни хлынувшее в нее стылое, космическое безмолвие. Мерени исчез, двое других тоже; с чертовской ловкостью и невообразимо быстро, словно чудом, все оказались у своих кроватей, хотя мгновение назад курсанты еще оживленно разгуливали по спальне туда-сюда. Из конца спальни, с того места, где обычно стоял Богнар, на нас смотрел еще незнакомый нам унтер-офицер с усами щеточкой.
Мы, все до единого, повернулись к нему. Этот с усами щеточкой долгое время ничего не делал, только стоял молча. Его лишенное выражения лицо оставалось неподвижным. Когда же он раскрыл рот, послышалось одно только «м-де», тихо, но лающе, а может, он и вовсе ничего не сказал, только чуть вздернулись вверх его усы; щелкнув каблуками, все в спальне вытянулись по стойке смирно.
Аттила Формеш немного опоздал с этим. Сначала в спешке он не знал как быть, поскольку уже снял башмак с одной ноги. Но потом он встал на одну ногу, еще обутую, а другую ловко пристроил на кровати, словно и вправду встал по стойке смирно. Щеткоусый шевельнулся снова.
— Воль.
Это, видимо, означало «вольно». Во всяком случае, ослабив правую ногу, все мы выполнили эту команду. «М-де», — опять рявкнул унтер-офицер, затем снова: «Воль».
После четвертого «м-де» и сам Формеш заметил то, что все остальные видели уже давно: щеткоусый унтер смотрел только на него одного. И не только смотрел, но даже едва заметно кивнул ему. Формеш осторожно опустил босую ногу на пол. Возникла небольшая заминка, но Формеша тут же основательно толкнули сзади.
— Подойди! — с придушенной яростью прошептал ему курсант, стоявший сзади.
Когда новичок приблизился, щеткоусый сказал ему что-то, но так тихо, что тот не понял и не знал что ответить. Унтер медленно, сверху донизу смерил его взглядом. Дойдя до ног, он поднял брови и наклонился пониже. Босоногость Формеша он созерцал с глумливым изумлением.
Парнишка, видимо, решил, что от него требуют объяснений, но не успел заговорить, как унтер оборвал его: