— Я пока ни о чем не спрашивал.
Слегка наклонясь вперед и заложив руки за спину, он обошел его кругом и, внимательно изучив, снова встал спереди.
— Это опасно, — сказал он. — Так мы и простудиться можем.
Говорил он тихо и изысканно. Было уже ясно, что этот унтер-офицер с усами щеткой полная противоположность грубому крикуну Богнару.
— Не так ли? — добавил он.
— Так точно, — ответил Формеш, радуясь благожелательному тону, но все же несколько неуверенно.
— Так мы и застудиться можем, — продолжал унтер-офицер, подняв голову, — а потом начнется понос, прошу покорнейше, да, понос. Не так ли?
— Та… так точно.
— Почему босиком?
Это уже прозвучало отрывистей.
— Я хотел поправить портянку, — начал мальчик на одном дыхании, — она сбилась и натирала ногу и, когда я снял один…
— Понос, — сказал щеткоусый, чуть повернувшись ко всей спальне и не обращая внимания на объяснения новичка. — Колики. Беготня в отхожее место.
— Я как раз снял один…
— А где отхожее место? Нету отхожего места. Вот и полные штаны. Не так ли? Мое почтение, — издевательски закончил он.
Послышался робкий смех, но он оборвался, едва лишь щеткоусый поднял голову.
— Идите на место, — снова повернулся он к Формешу.
Мальчик пошел, но по команде «отставить» ему пришлось вернуться с полпути.
— Кругом, бегом марш, — сказал унтер-офицер.
Формеш побежал, но щеткоусый опять вернул его.
— Кругом, бегом марш, — он поднял палец, — когда я говорю «идите». Идите.
На этот раз мальчику уже удалось добраться до своей кровати, и только оттуда унтер кивком вызвал его обратно.
— Идите, — только и сказал он, когда Формеш приблизился к нему. Зачем он его позвал, он не стал объяснять.
Он гонял парнишку туда и обратно еще раза четыре, а напоследок сказал:
— После ужина явитесь ко мне. Идите!
Это был унтер-офицер Шульце, наш второй воспитатель. Я узнал его имя у своего нового соседа только через полчаса, когда щеткоусый, наконец, вышел из спальни.
А Богнар тем временем все еще продолжал считать наволочки в умывальне. Тихое гудение понемногу возобновилось, движение тоже. Горело электричество. За исключением нас, новичков, все уже переоделись в светлую форму из тика и готовились к мытью рук. Мы, семеро новичков, оставались в выданных вчера черных кителях, и носить их нам пришлось еще очень долго. Своим черным цветом и медными пуговицами мы повсюду резко выделялись среди прочих, носивших либо тиковые, либо суконные, серого цвета кители.
Богнар отправлял нас мыть руки отделениями. Слышались малопонятные, нелепо звучащие слова: «Первый взвод! Встать! Отставить!» Слово «отставить» было самой частой командой. Во всяком случае, унтер-офицер с усами щеткой регулярно повторял ее один-два раза. Прежде чем уйти, он досаждал нам еще не меньше получаса. Загнав, наконец, полубосого Формеша на место, он достал стальные карманные часы, поднял крышку, взглянул на циферблат и повернулся к нам.