Соколов ответил:
— Государь! Я обещал выполнить ваше любое желание. И я выполню его. — Он стал вновь засовывать в мешок этот проклятый ларец, от которого давно болели руки, а теперь ныла и душа. — Позволите идти?
Государь сделал движение рукой:
— Подождите, граф! — После долгой паузы такими глазами взглянул на Соколова, что у того защемило на душе. — Скажите, граф, скажите мне честно: почему меня так ненавидит народ? Я делал все, чтобы мои подданные стали свободными и счастливыми…
Соколов возразил:
— Простите, государь, для народов понятия свободы и счастья — несовместимы. Свобода требует от человека напряжения, она обязывает принимать решения и отвечать за них. Среднему человеку ближе сознание толпы. Народу нужно равенство. Толпа ненавидит умных, здоровых, богатых. Максим Горький верно говорит: «Сильного не любят на Руси, и отчасти поэтому сильный человек не живуч у нас». Толпа своими считает серых и обычных, не выделяющихся по окраске, мышлению, повадкам.
Государь вздохнул, не возражал. Он хотел высказать мысли, которые мучили его.
— Наверное, я правил не так, как надо, но я никогда не желал зла ни одному из моих подданных. Я и от трона отрекся только потому, что хотел добра России, людям. Бог видит, что я говорю чистую правду. А народ меня третирует…
Соколов возразил:
— Государь, вы за народ принимаете случайное сборище грубых людишек. Толпа — это особого рода организм, агрессивно-подлый, ничего общего не имеющий даже с теми индивидуумами, которые его составили. Агрессивная толпа, сбивающаяся в единое стадо, — это грязь, это наказание Божье, которое надо выжигать каленым железом. Рвань во все времена вопила: «Распни Его!» Толпа и народ — понятия совершенно разные. Народ — это миллионы крестьян, которые работают от зари до зари, кормят себя и нас. Народ — это рабочие с умелыми и добрыми руками. Народ — это Иоанн Кронштадтский, Серафим Саровский, Лев Толстой, Александр Пушкин, Александр Невский и Суворов, Екатерина Великая и Государь Освободитель. Это та беспрерывная цепь чистых и сильных духом людей, беззаветно служивших трону, Отечеству и Богу. Я все сказал, государь!
Государь, опустив взор, долго молчал. Потом посмотрел в глаза Соколова и с твердой убежденностью произнес:
— Русский народ велик, а толпа — безумна и страшна.
Соколов вдруг вспомнил: почти эти же слова сказал и Максим Горький при их последней встрече. Удивительно!
Они расстались — навсегда.