Он прошел мимо постовых, с облегчением вздохнул, оказавшись за оградой. Вдруг кто-то окликнул:
— Доктор! Вы уже освободились?
Перед ним стоял Панкратов.
Соколов отвечал:
— Я оглядел полость рта Николая Александровича, у него все хорошо.
— Надо же, а мне жаловался: «Зубы ноют, врача, врача…»
— Это порой бывает от сквозняка, когда надует…
— А меня когда лечить начнете?
— На днях! — неопределенно ответил Соколов.
Панкратову, человеку наблюдательному, стало казаться подозрительным: «Почему доктор постоянно за собой мешок таскает?» Он строго сказал:
— А зачем казенный инструментарий уносите? Тем более что и печати с мешка уже сорвали…
— У меня инструментарий сохранней будет.
Панкратов подумал, почесал пальцем затылок, с упрямством сказал:
— Нет, инструмент казенный, пусть в казенном доме и лежит… Отнесите!
Соколов, начиная свирепеть, выдавил сквозь зубы:
— Что вам дался этот мешок? Держите и хоть на шею себе повесьте! Объяснять все свои поступки надо? Я буду делать сложный состав для наркоза, а дома этим заниматься удобней.
Панкратов махнул рукой:
— Хорошо, составляйте! Надо еще офицерам, которые из охраны, помочь. Они узнали, что зубной доктор приехал, и ко мне обращались. Сегодня вечером принять можете?
Соколов в ответ прогудел что-то непонятное. Он отправился в дом к Маше, чтобы под кровать сбросить мешок с бриллиантами — на произвол судьбы, а оттуда идти на пристань, узнавать расписание.
Зато Панкратов направился в канцелярию оформлять временный пропуск доктору Рошковскому.
Политическое сумасшествие
Начальник пристани сообщил Соколову нечто жуткое:
— Дым разбираешь на горизонте? Это пароход «Русь» навигацию уже завершает. Лед уже у берегов стоит, куда ж тут ходить по воде? Умный хозяин сани запрягает! — И засмеялся коротким, лающим смехом.
Соколов взглянул вдаль. Действительно, черный дым, валивший из трубы, еще можно было разобрать на горизонте.
«Так что теперь делать? Все зубы Панкратову выдернуть? Ладно, а если серьезно: как отсюда выбраться?» — рассуждал Соколов, медленно идя через Ба зарную площадь, по случаю субботы переполненную продавцами и покупателями. Вдруг его окликнул знакомый голос:
— Господин доктор! Здравствуйте пожалуйста!
Соколов увидал пароходного знакомца — Андрея Швыдкого. Он нес тяжелую корзину, нагруженную кусками свинины. Объяснил:
— Свинью заколол, на пятнадцать пудов откормил. — Поставил корзину на снег. — Не свинья — слон африканский. Ирина запаривала зерно, свеклу, картошку, кукурузу, вот и вырастила животное. Симу я поставил в мясной ряд торговать. Подешевле пустили, чтоб нынче же домой вернуться. Когда, доктор, к нам в Телебеевку пожалуете?