На сей раз солдаты во всю глотку рявкнули:
— Здравия желаем, господин полковник!
— Совсем другое дело! Ты, капитан Аксюта, следи за дисциплиной. Будешь верно служить народному правительству, получишь награду и двухнедельный отпуск домой. Где твои родители?
— В Ельце, господин полковник!
— Наведи порядок в роте, а то приветствуют старшего офицера, будто нищие копеечку на паперти просят, да и вид у них неряшливый.
— Позвольте обратиться, господин полковник?
— Обращайся, капитан.
— Вещевое довольствие задерживают, вот мы и поистерхались.
— Хорошо, выясню и распоряжусь, выдадут. А денежное довольствие вовремя выплачивают?
— Как сказать… — Белобрысый, отвыкнув от строгостей службы, почесал в затылке. — При бывшем царе всегда вперед, каждого месяца первого числа выплачивали — все до копеечки, а теперь оно, конечно, ослаблено… Только позавчера за май отдали.
Солдаты начали из строя выкрикивать:
— Почему в увольнение не отпускают? Почему сеансов кинокартин больше не показывают? А чего не демобилизуют? Мы четвертый год солдатскую лямку тянем, пусть другие теперь впрягутся…
Соколову этот митинг был лишним. Он вновь изобразил строгость:
— Прекратить в строю разговоры! Я доложу лично военному министру Керенскому, а вы, дежурный капитан Аксюта, следите за дисциплиной и внешним видом подчиненных!
— Так точно! — вытянулся в струнку белобрысый.
— Вот мое удостоверение. Вот этот пакет, — Соколов потряс в воздухе увесистым свертком, — для прочтения семье бывшего царя, и они все обязаны расписаться — приказ самого главнокомандующего. Открывай ворота!
— Так точно, открываем! Нас уже предупредил дежурный офицер, что вы едете.
— Капитан Аксюта, вставай на подножку, будешь сопровождающим.
— Так точно, господин полковник фельдъегерской службы.
Ворота тяжело заскрипели, с мучительной медлительностью раскрылись, и авто вкатилось на обширную, засаженную зеленью территорию Александровского дворца.
Обширный пруд, Екатерининский парк с Розовым полем, Большой Екатерининский дворец, памятник Пушкину, Чесменская колонна, небольшой Кухонный пруд — и вот он, красавец, — Александровский дворец.
Вокруг дворца и на ступенях ходили, сидели, лежали солдаты. Многие курили, резались в карты, стучали костяшками домино. Один мочился возле колонны. Приезд полковника на них не произвел впечатления.
Комендант Александровского дворца, дежурный ротмистр Коцебу — человек с лицом нервным, болезненного желтого цвета, и с явной кривизной ног — приложил руку к фуражке.
Соколов медленно вылез, строго свел брови:
— Как у вас, все в порядке?