Потом любовался прижизненными книжечками великого Пушкина, отпечатанными на самой дешевой, а стало быть, плохой и недолговечной бумаге. А вот другой великий — Лермонтов, а это первое издание «Мертвых душ». На обложке — несущаяся бричка, бутылки, рыбы на блюдах, черепа, кости, маскароны — рисунки самого Гоголя…
Подумал: «Это все-таки прекрасно, что книги переживают своих авторов! Как жаль, что я не написал в свое время ни одной книги, а ведь интересно читались бы истории наших погонь за преступниками! Впрочем, может, найдется кто другой, оставит для потомков память обо мне, о Джунковском…»
Пришла служанка, то ли Маша, то ли Даша — не различить. Спросила:
— Барин, прикажете стелить в кабинете? Или в спаленке Владимира Федоровича? Она ведь нынче освободилась.
Соколов улыбнулся:
— В кабинете, там диван большой, ты вполне поместишься.
Служанка, серьезно глядя исподлобья синими глазами, отвечала:
— Это уж как вы, барин, распорядитесь!
* * *
Едва голова Соколова коснулась подушки, как он тут же заснул.
Среди ночи сквозь сон почувствовал чье-то осторожное прикосновение. Мгновенно пробудился. И слева, и справа лежали служанки. Одна из них извиняющимся голосом сказала:
— Мы, барин, не поняли, какой из нас вы приказали прийти: днем говорили Маше, а вечером сказали мне, Даше.
— Обе умницы! Раз пришли, значит, скучать не придется — ни вам, ни мне…
Слово свое граф, как обычно, сдержал.
Художественное ателье «Идеал»
На другое утро Соколов надел форму германского оберста и сразу же почувствовал себя великим актером, хоть сейчас забрасывай в тыл врага.
Но еще не было документов, для которых требовалось фото.
Соколов взял со стола «Утро России», на последней полосе нашел рекламу: «Фотография и художественное ателье „Идеал“ — Эдвард Зингер. Исполняем портреты-миниатюры. Увеличение. Вечные портреты для памятников. Фотографические снимки производятся от 10 ч. утра до 9 ч. вечера. Цена за полдюжины кабинетного размера 6 руб. СПб., Невский, дом 26, против Казанского собора. Телефон № 129-57».
Соколов поднял телефонную трубку:
— Барышня, дайте 129-57.
Услыхал ответ:
— Здравствуйте, на проводе ателье «Идеал»!
Соколов, войдя в роль, уже не хотел останавливаться.
Голосом Шаляпина произнес:
— Эдвард Зингер — это вы?
— Именно это я.
— С вами говорят из общедоступного театра «Бубенцы», моя фамилия Кувалдин-Рождественский. Мы готовим постановку из жизни наших героев-воинов, которые берут в плен германского офицера. Для программки нужно сделать фото актера в немецкой форме.
— Сколько угодно, господин актер! Если вам надо снять в гробу покойников, то мы это тоже исполняем со всем уважением. Для этих съемок есть специальная павильонная камера «Модель Стеффен». Покойный получается как живой. В прошлом году у нас снимался сам Станиславский…