— Тогда вы, Матильда, выбрали голгофу!
— А что надо было выбирать?
— Спасательный круг! — И Соколов отправился в ванную.
Дамы вдогонку игриво закричали:
— Позвольте мы вас помоем — нежно-нежно! Мы будем скучать о вас… Скорее возвращайтесь, граф!
В ванной комнате Соколова ждала русская красавица Маша. Она не трещала о своей славе, зато заботливо приготовила притирки, мочалки, полотенца и махровый халат. Ее руки были большими, сильными, нежными. Вода в громадной мраморной ванне, похожей на бассейн, изумрудно переливалась и крепко пахла хвоей.
Когда после ванны Соколов появился в гостиной, Рошковский сидел за роялем, Рогнеда мощным меццо-сопрано пела:
Растворил я окно, — стало грустно невмочь, –
Опустился пред ним на колени,
И в лицо мне пахнула весенняя ночь
Благовонным дыханьем сирени…
Это было странное зрелище: пианист в халате, великолепная солистка с профессиональными манерами держаться перед публикой, но совершенно голая, лишь в фасонистой сторублевой шляпке с перьями и с опущенной на лицо вуалью.
Вдруг Рогнеда оборвала пение, сказала Рошковскому:
— Играйте, Виктор, «Я помню чудное мгновенье».
Рошковский сыграл вступление. Опустив голову на сцепленные руки, Рогнеда с самым серьезным видом запела:
Я помню чудное мгновенье,
Она на зов явилась мой,
Томима жаждой наслажденья,
Палима страстью огневой.
Чтоб на алтарь Венеры с нею
Усердней жертву приносить,
Чтоб ласки сделать горячее,
Вино мы дружно стали пить.
Одежда легкая упала
К ногам красавицы младой,
И обнаженная предстала
Венеры жрица предо мной.
Вид чудного нагого тела
Во мне желанья пробудил,
Я сбросил шашку и к делу
В томленье сладком приступил…
Чудо-романс был спет. Дамы и Рошковский наградили Рогнеду аплодисментами, а Соколов усмехнулся: «Это просто сумасшедший дом! Но кто будет лечить больных?»
Тем временем Рошковский что-то сказал о Вере Холодной, которую вчера он смотрел в новой фильме.
Алеся наморщила лобик.
— Как, говорите, называется? «Смертельный поцелуй»? Ни, такого не бачила, хотя Холодную дуже почитаю. И все же мне больше люб, — завела глаза под потолок, сладко вздохнула, — Мозжухин. Когда Иван Ильич приезжал до нас в Киев, пришел в театр Соловцова, побачив меня на сцене… И во-от с такой кипою роз явился за кулисы… Ах, какая потом была ночь!
Соколов слушал девицу с удовольствием. Дамы начали ревновать. Матильда фыркнула:
— В тот вечер великий актер был наверняка пьян.
Рогнеда тоже неодобрительно посмотрела на Алесю, почесала свой налитой сосок и укоризненно сказала:
— Нынче молодежь удивительно распущенная пошла! Кто позовет, с тем в постель и бросаются…