— А если я…
— И его никто не смеет прерывать — того, кто говорит, — кроме меня.
Джек вскочил на ноги.
— У нас будут свои законы! — закричал он взволнованно. — Много законов! И если кто их нарушит…
— Гыыыы!.. Блеск!.. Классно!..
Ральф почувствовал, что рог взяли с его бедра. Хрюшка стоял, покачивая огромной кремовой раковиной, и крики утихли.
— Вы только сбиваете Ральфа. Не даете сказать ему самое важное. — Он эффектно помолчал. — Кто знает, что мы здесь?
— В аэропорту знают…
— Человек с мегафоном…
— Мой папа…
Хрюшка надел очки.
— Никто не знает, — сказал он. Он был бледнее обычного и задыхался. — Может, знают, куда мы летели. А может, и нет. Но никто не знает, где мы, потому что мы не долетели.
Он молча поглазел на них, затем покачнулся и сел. Ральф взял у него рог.
— Как раз это я и хотел сказать, когда… когда вы все… — Он пристально вглядывался в их напряженные лица. — Никто не знает, где мы.
Стояла такая тишина, что было слышно, как судорожно дышит Хрюшка. Солнце заметно клонилось и покрыло позолотой половину платформы. Легкие порывы ветра, как котята, гонявшиеся по лагуне за своими хвостами, пробегали по платформе и терялись в лесу.
— Так что, может быть, мы здесь надолго.
Все молчали. Ральф вдруг ухмыльнулся.
— Но остров отличный! Мы — Джек, Саймон и я — мы залезли на гору. Чудо, а не остров! Есть и еда, и вода…
— И скалы…
— И голубые цветы…
Хрюшка — он чуть отдышался — показал, что рог в руках у Ральфа, и Джек с Саймоном замолчали. Ральф продолжал:
— Пока нас не найдут, мы хорошенько повеселимся! — Он распростер руки. — Как в книжке!
— «Остров сокровищ»!
— «Ласточки и амазонки»!
— «Коралловый остров»!
— Остров — наш! Отличный остров! Пока взрослые до нас доберутся, мы повеселимся что надо!
Джек протянул руку за рогом.
— Есть свиньи, — сказал он. — Есть пища, и есть где купаться — вон там, в том прудке… все есть. Может, кто еще что-нибудь нашел?
Он вернул рог Ральфу и сел. По-видимому, больше никто ничего не нашел.
Старшие первыми заметили упиравшегося малыша. Его подталкивали почти такие же дети, но он никак не хотел идти. Это был совсем крошка, лет шести; с одной стороны его лицо было заляпано бордовым родимым пятном. Он стоял, поеживаясь под наведенными на него взглядами, и носком ботинка ковырял в траве. Он что-то пробормотал и был готов вот-вот заплакать.
— Давай, — сказал Ральф. — Выходи сюда.
Малыш в ужасе озирался.
— Ну, давай же говори! Малыш потянулся за рогом, и раздался дикий хохот; малыш отдернул руку и зарыдал.
— Дайте ему рог! — кричал Хрюшка. — Дайте ему рог!
Ральф вложил малышу в руки огромную раковину, но теперь у того пропал голос. Хрюшка стал рядом на колени, послушал и начал «переводить»: