— Вот Джек говорит, бывает страшно просто потому, что люди так устроены… ну, верно. И что на этом острове одни только свиньи водятся, тоже, я думаю, верно. Но точно-то он не знает… ну, наверняка… Мой папа говорил, что есть такие, как их?.. еще чернила выпускают… кальмары, что ли? Так они бывают ярдов на двести в длину и целиком кита проглатывают. — Он помолчал и весело рассмеялся. — Я, конечно, не верю ни в какого зверя. Правильно Хрюшка сказал, что жизнь нужно объяснять по науке… но ведь мы не знаем точно, наверняка. Правда?
— Кальмар не может выходить из воды! — закричал кто-то.
— Может!
— Не может!
В следующее мгновение на площадке собраний заметались тени, яростно споря и жестикулируя. Ральфу это показалось взрывом безумия. Страхи, звери, а про то, что костер — самое важное, так и не договорились. Хочешь им что-нибудь растолковать, уходят в сторону и переводят разговор на эти неприятные вещи.
И, выхватив из рук Мориса белеющую в темноте раковину, он дунул что было силы. Потрясенное собрание стихло. Саймон дотронулся до раковины. Ему так нужно было высказаться — дух захватывало, но выступать перед всем собранием было страшно.
— Может быть, — начал он неуверенно, — может быть, зверь этот… есть.
В ответ собрание огласилось яростными криками, и Ральф даже встал от изумления.
— И ты, Саймон?! Ты веришь в него!
— Я не знаю, — сказал Саймон. Сердце у него колотилось так, что он задыхался. — Но только…
Разразилась буря негодования.
— Замолчите все! — закричал Ральф. — Рог у него!
— Я думаю, что зверь… это мы сами.
— Чушь! — заорал Хрюшка, от возмущения даже позабывший о правилах.
— Мы сами стали вроде… — Саймон запнулся, отчаянно пытаясь найти слова, которыми можно было бы выразить, в чем главный порок человечества. Внезапно пришло вдохновение:
— Что на свете самое грязное?!
В недоуменной тишине отчетливо прозвучало в ответ произнесенное Джеком грубое ругательство. Разрядка была как гром. Малыши, забравшиеся на «качалку», полетели в траву и не вставали. Охотники визжали от восторга. Саймон был повергнут в прах; хохот бил его со всех сторон, и, беззащитный, он шмыгнул на место. Наконец установилась тишина. Кто-то крикнул, не дожидаясь своей очереди:
— Может, он о привидениях говорил?
В секундной тишине прозвучал чей-то приглушенный голос:
— Зверь этот, наверное, и есть привидение…
— Да хватит вам без очереди говорить, — сказал Ральф. — Потому что если не соблюдать правила, так это уже и не собрание будет, а так… — Он остановился. От его плана ничего не осталось. — Что же вам теперь я могу сказать? Зря я созвал собрание так поздно. Придется проголосовать, есть они или нет, привидения, и разойдемся по хижинам, потому что все мы устали. Постой… — это ты, Джек?.. — погоди. Я скажу сразу: я в привидения не верю. Ну, я думаю, что не верю. Но думать о них мне неприятно. Во всяком случае, сейчас, ночью. Но ведь мы хотели разобраться что к чему. — Он поднял рог и на секунду задумался, как лучше сформулировать вопрос. — Кто считает, что привидения есть?