— Конечно, нет.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что тогда ничего бы не было. Ни домов, ни улиц, ни телевизоров… В жизни не было бы смысла.
Пляшущая и поющая толпа, кружась, продвигалась все дальше по пляжу, пока крики и пение не превратились в ритмичный бессловесный гул.
— А если этого смысла и нет? Ну, хотя бы здесь, на острове. Что, если они следят за нами и ждут?
Ральф вздрогнул и так резко подался к Хрюшке, что они столкнулись, напугав друг друга.
— Не смей так говорить! Мало нам неприятностей, что ли! И без того хватает. Если еще и привидения есть…
— Нужно мне отказаться… хватит с меня быть вождем. Ты только послушай их!
— Господи! Да ни за что, Ральф! — Хрюшка схватил его за руку. — Если вождем станет Джек, все только и будут, что охотиться, а о костре и не вспомнят. Мы здесь так и умрем. — Его голос вдруг сорвался на визг: — Кто там сидит?
— Это я, Саймон.
— А-а, что толку от нас! — сказал Ральф. — Как от трех слепых мышей. Я откажусь.
— Если ты откажешься, — испуганно прошептал Хрюшка, — что тогда со мной будет?
— Ничего не будет.
— Он ненавидит меня. А за что — не знаю. И если он сможет делать, что захочет… да, тебе-то что, он тебя уважает. А случись чего — ты и отлупишь его.
— Да и ты только что с ним во как дрался!
— У меня рог был, — просто ответил Хрюшка. — Я имел право говорить.
В темноте пошевелился Саймон.
— Оставайся вождем, Ральф.
— Ты-то уж молчал бы, умник! Почему ты не сказал, что нет никакого зверя?
— Боюсь я Джека, — продолжал Хрюшка, — вот поэтому я его насквозь вижу. Всегда так: боишься кого-нибудь, ненавидишь, а выкинуть из головы не можешь… это как астма… дышать нечем. И вот что я тебе скажу, Ральф. Он тебя тоже ненавидит.
— Меня? Это за что же?
— Не знаю. Ты опозорил его с костром, и потом ты вождь, а он нет.
— Но он — это он, Джек Мерридью!
— Я много болел, в постели лежал, все думал… Я разбираюсь в людях. Себя я тоже знаю. И его. Тебе он ничего не может сделать, но, если ты уйдешь с дороги, он разделается с тем, кто был рядом с тобой. Со мной, значит.
— Хрюшка прав, Ральф. Либо ты, либо Джек. Оставайся вождем.
— Все мы плывем по течению — вот что, и дела наши все хуже и хуже. Дома-то всегда был кто-нибудь взрослый. Пожалуйста, сэр, будьте так любезны, мисс, — и получил ответ. А здесь?!
— Была бы здесь моя тетушка…
— Был бы мой отец… Да что об этом говорить!
— Нужно, чтобы костер горел. Дикарский танец кончился, и охотники побрели к хижинам.
— Взрослые во всем разбираются, — сказал Хрюшка. — И темнота им нипочем. Они бы собрались, пили бы чай и обсуждали, что да как. И дела бы у них пошли как надо…