– У него есть, – сказал я, глядя на попа, мрачно стоявшего у алтаря.
– У него? – переспросила Эдит.
– Он ее на себе носит, – бросил я. – Стащите с него сутану!
– Господин, не надо! – Поп забился в угол. Это был лысый коротышка с узким лицом и беспокойными глазами.
– Можно раскрасить ткань. Воспользуйтесь смолой, – предложил Финан. Потом кивнул на священника. – Из этой жалкой рясы два оленя не получатся, ведь нам нужно по одному на каждую сторону. А смолы в гавани сколько угодно.
– Отличная мысль! – торопливо подхватил поп. – Используйте смолу!
– Она не успеет высохнуть, – сказала Этна. – Одна сторона еще могла бы, но нам нужно перевернуть ткань и закрасить изнанку.
– А если уголь? – нервно предложил священник.
– Смола, – подвел я черту. – Только на одной стороне. А потом нашьете это на парус «Ханны».
«Ханна» была одним из трех купленных Бергом кораблей. До этого он назывался «Святой Кутберт», но Берг, ненавидевший христианские имена, нарек его «Ханной».
– «Ханна»? – спросил я у него.
– Да, господин. – Он зарумянился.
– Это в честь дочери Оллы?
– Да, господин.
– Девчонки, желавшей продать своего брата в рабство?
– Именно.
Я воззрился на него, вогнав в краску:
– А тебе известно, что переименовывать корабль – к несчастью?
– Известно. Но если девственница помочится в трюм, то все будет в порядке, да? Мой отец всегда советовал: найди девственницу и попроси… – Он не договорил и просто махнул рукой в сторону переименованной «Ханны». – Тогда ведь все будет хорошо, правда? Боги не станут сердиться.
– Ты нашел девственницу в Эофервике? – изумленно спросил я.
Парень снова покраснел:
– Нашел, господин. Да.
– Ханну?
Увалень смотрел на меня преданным, щенячьим взором, страшась моего неодобрения.
– Она такая милая! – выпалил Берг. – И может быть, когда все кончится…
Норманн слишком нервничал, чтобы договорить.
– Когда все закончится и мы победим, – сказал я, – ты можешь вернуться в Эофервик.
– А если не победим? – с тревогой спросил он.
– А если не победим, то мы все погибнем.
– Ух! – Берг расплылся в улыбке. – Значит, мы обязаны победить, так ведь, господин?
Чтобы победить, мне требовались хвост лошади Берга, кусок голубой материи, немного смолы и милость богов.
– Этого должно хватить, – сказал я Эдит той ночью.
Мне не спалось, и я спустился в гавань. Смотрел, как отражение лунного серпа дрожит в устье реки за якорной стоянкой. Тем временем три моих боевых корабля поеживались под ночным ветром. «Ханна», «Эдит» и «Стиорра». Берг назвал корабли женскими именами, выбрав два имени для меня и одно для себя. Наверное, если выбор был бы за мной, я предпочел бы «Гизела», в память о матери моих детей, и «Этельфлэд», в честь той, кому я дал присягу и никогда не нарушал ее, но выбор Берга тоже был хорош. Я улыбнулся, вспомнив, как мялся Берг и как мысль о двенадцати- или тринадцатилетней девчонке превращала этого воина в студень. Сколько ему, подумалось мне: восемнадцать? Девятнадцать? Парень стоял в «стене щитов», сходился с меченосцами и копейщиками, убивал и познал упоение битвой, но от смазливого личика и каштановых кудрей у него поджилки тряслись, как у пятнадцатилетнего юнца, впервые идущего в бой.